999999999 маны (СИ)

— Да. Потому мы и остаёмся «банановой республикой», известной только мёртвыми городами, которых с каждым годом становится всё больше и больше. Почему бы это, интересно? Может, потому, что это выгодно имперским псам – иметь место, куда можно отправить тренироваться своих щенков, высасывать из нашей нации последние соки, превращая её в страну руин? Мы все понимаем, что они появляются явно не из-за “халатности” тех, кто создавал печати.

Он хлопнул по столу ладонью.

— СМИ трубят, как мы стремимся войти в Империю, как мы близки к этому... а что на деле?

Алекс оставался спокоен, подавив в себе желание ответить в том же тоне.

— Да, может, и так, — кивнул он. — Но знаешь, Рон, почему в своё время наша страна стала колонией? Из-за таких, как ты.

Рон дернул щекой. Он явно не ожидал такой реакции. Наори на него Алекс – он бы нашёл что сказать, но сейчас образовалась заминка, и он сел обратно, чтобы не выглядеть клоуном.

А вот Алекс зато встал и оглядел всех собравшихся.

— Никто ничего не будет отменять, — произнёс он твёрдым голосом. – Никто ничего не будет менять. Через два месяца мой сын выйдет из больницы и вернётся сюда, а ещё через месяц состоится его свадьба. И если вам нечего прибавить к этой теме, то давайте перейдём к следующим вопросам.

Все молчали – хотя, разумеется, всем было что прибавить. Они ведь из-за этого и собрались здесь всей толпой. Что ж; во всяком случае, он проявил свою позицию. Конечно, теперь придётся ходить с оглядкой, но служба безопасности безоговорочно верна ему, сына охраняют лучше, чем дочь Императора, а сам глава за себя постоять сможет.

Через три месяца всё будет решено – к лучшему для Марка. По крайней мере так, каким это “лучшее” видел его отец.

Глава 14

Я открыл глаза в пустом поезде. Тьма затянула вид за окном настолько, что было невозможно понять, двигаемся мы вообще или нет. Я опустил закатанные рукава чистой, как только из стирки, толстовки, и осмотрелся по сторонам. Давно не ощущал такого спокойствия, в последний раз, наверное, еще перед десятым днем рождения. Я глупо улыбнулся и прислонился лбом к стеклу, вглядываясь в темноту. Казалось, я так сидел уже не один час и просидел бы еще, если бы не знакомая мелодия телефонного звонка, что нарушила блаженную тишину. Похлопал себя по карманам, но телефона нигде не было, а злополучная мелодия все никак не утихала, мечась по моему черепу из стороны в сторону.

Встав, я медленно зашагал в следующий вагон. Больше всего на свете мне хотелось сбросить этот звонок и вернуться к уютной тишине, окутывающей меня как теплый плед еще несколько мгновений назад.

Без проблем открыв дверь, я вошел внутрь и с удивлением обнаружил, что все сидения в этом куске состава были неестественно согнуты или разломаны, некоторые просто валялись на земле с пробившими обшивку пружинами навыворот. Я закачал головой, сетуя на вандалов, и зашагал дальше, к телефону, что и не думал прекращать звонить.

Судя по всему, звук доносился из кабинки проводника. Я нахмурился, неужели он так крепко спит, что не слышит мелодию? Разозлившись и гневно подлетев к его месту, я без стука ворвался внутрь. Снова никого. Только мой телефон в оранжевом чехле, разрывающий себе динамики темой из старенького сериала, который я в детстве смотрел с отцом. Он лежал на столе у вычищенного до блеска окна, в котором хорошо отражалось моё слегка уставшее лицо. Я схватил сотовый и посмотрел на его экран.

Абонент “Элиза”.

Ну уж нет. Я не хочу с тобой разговаривать. О чем нам вообще с тобой говорить? А?

Мой большой палец нажал на красную кнопку “Сброс”, но ничего не произошло. Еще раз. И еще. Телефон звонил все громче и громче. Каждая нота вгрызалась в меня как мелкая пиранья, причиняя дискомфорт, я долбил пальцем по кнопке отмены, и, когда звонок стал кричать настолько, что звуки слились в шипящую какофонию, не выдержал и бросил его прямо в окно. Телефон замолчал, а по окну разошлись трещины.

Я раздраженно выдохнул и почти развернулся, чтобы снова окунуться в блаженство тишины, но резко остановился.

Взгляд зацепился за отражение. Я посмотрел на себя еще раз, стекло треснуло на уровне моего левого глаза и медленно, но верно продолжало покрываться кривыми линиями, аккуратно воспроизводя силуэт моего тела. Я подошел поближе и наклонился, не совсем понимая, что происходит.

В этот момент грудь разорвала жгучая боль. Мои ребра проткнуло что-то невероятно острое, из-за шока я не мог даже взвыть от боли и просто наблюдал за тем, как лезвие прорывается сквозь мои внутренности и выходит где-то в области сердца. Я быстро заморгал и, открыв рот, посмотрел на отражение в стекле. За моей спиной стоял Коротышка с мертвецки белым лицом, и пустым взглядом смотрел мне в глаза.