999999999 маны. Том 3

— Да погоди ты, — быстро проговорил Флейнс, бросив на меня мимолетный взгляд. — Нет, Вульфрик. Ты можешь строить из себя невозмутимую скалу спокойствия сколько угодно, однако ни мне, ни остальным, похоже, этого недостаточно. Твой тесть захватил поезд, а это уже…

Вульфрик даже не успел ответить, за него с этой задачей справился Платов.

— Тесть? Что… — пробормотал мужчина, глупо уставившись на Флейнса.

Альберт лишь хмыкнул.

— Вот кто-кто, а ты должен был узнать голос Долгова одним из первых, Глеб.

При упоминании фамилии Родиона Платов откинулся на кресле со слегка побледневшим лицом.

— Я же сказал, что волноваться не о чем. Да, это Долгов. Да, кое-что пошло не по плану — форс-мажоры происходят всегда. Но это не означает, что я не держу ситуацию в своих руках, — Белецкий начал говорить, обращаясь к испуганному Платову, но затем перевел взгляд на всех остальных. — Сейчас главное — сохранять спокойствие и закончить совет.

С противоположного конца стола раздался нервный смех. В этот раз ход совета принялся нарушать Гас Острих.

— Это не твой поезд, Вульфрик. Ты не представляешь, во что он мне обошелся, и если я его потеряю… — мужчина приподнял вверх кулак с зажатой в нем монеткой.

Белецкий кивнул.

— То я полностью тебе компенсирую его, Гас, только сядь на место.

С такими людьми, как Острих, ситуация забавная. Это правда, что они понимают только язык денег. Зато понимают его отлично. А поэтому, когда Белецкий пообещал обезопасить его кошелек, Гас Острих вернулся на своё место с заметным облегчением на лице.

А значит, больше ничего не мешало тому, чтобы голосование наконец-то продолжилось.

Когда отец Элизы в очередной раз указал на меня рукой и гневно окинул взглядом всех членов совета, давая им понять, что лучше бы в этот раз мне наконец-таки удалось договорить… в мою голову пришла одна светлая идея.

Все эти важные господа с набитыми кошельками и сворой охраны за стеной точно так же боятся проблем, как и обычные люди. Еще какие-то несколько минут назад мне казалось, что я на этом собрании чужой, неестественный элемент, как бездомный в картинной галерее, однако на поверку… Возможно, на всех этих людях сказывался возраст, возможно, сахарные замки, которые они воздвигли вокруг себя, но они размякли. Почему-то их детский перепуг меня сильно позабавил. Кто-то вроде Манна хотел убежать куда подальше от проблем и сходил с ума от того, что сейчас это сделать просто невозможно, кто-то, как Острих, переживал за сохранность своих дорогих, но всё равно игрушек. Вульфрик же настолько упивался тем, как у него все хорошо схвачено, что напиши он «Я лучше вас» на бумажке и поставь перед собой — всё равно бы его высокомерие не так сильно бросалось в глаза, как во время любой из сегодняшних речей.

Всё это не вызывало ничего, кроме смеха.

Родион хочет попасть в мертвый город? Да ради Бога. В этот момент я решил, что мне стоит ему помочь. Ведь если ваша компания проигрывает в сравнении с выжившим из ума стариком, то у меня плохие новости — играть за вас я не стану.

Впрочем, это не означало, что я стану творить какие-то глупости.

Я постарался не ухмыльнуться.

Просто поговорю.

— Уважаемый совет, — я встал со своего места и улыбнулся, — ваши аргументы, — я повернулся к Белецкому, — особенно отца моей невесты, были столь убедительны, что долго раздумывать над ответом не приходится.

На этих словах Белецкий едва заметно улыбнулся.

— Однако, — я кивнул, — прежде, чем я скажу «Да», хотелось бы кое-что уточнить у господина Белецкого, — я прочистил горло. — Я знаю, что вы наверняка видели меня на камерах в своей лаборатории и знаете, что я там был сегодня утром. Так почему я сижу здесь?

Глаза Вульфрика резко распахнулись.

— А еще вот такой момент… — я почесал подбородок, — Могли бы и сказать, что моя мама всё это время была жива и томится где-то у вас в закромах… надеюсь, что после совета вы мне черкнете адресок. Давно не виделись.

Вульфрик продолжал молча смотреть на меня удивленным взглядом, пока среди членов совета начали то тут, то там возникать перешептывания.

— А, ну да… и еще у меня есть вопрос касательно, — я изобразил пальцами кавычки, — «атаки УБИ на вас»… вам не кажется, что довольно странно вырезать телевизионную студию главного оппозиционера, сжигать там людей заживо… а потом жаловаться, что на вас обратили внимание? Ну, я просто молод и неопытен, очевидно… — я пожал плечами, — видимо, ничего не смыслю в том, как тихо вести дела.

— Марк, — грубо рявкнул Вульфрик.

— Не перебивайте, пожалуйста, — я вежливо улыбнулся. — Мы ведь на совете, здесь у всех равные права, — следующие слова я сказал, глядя на запуганных угрозами Белецкого членов совета. — Никто никого не заставляет ничего делать, верно, господа?

Сразу несколько физиономий болезненно скривились.

— Так вот, касательно телестудии… кто-нибудь очень глупый мог бы предположить, что вы это сделали специально, чтобы как раз-таки навлечь внимание и создать себе повод для созыва внеочередного совета, — я поднял палец вверх, — Который, кстати, Ротты не созывали.