9b2f19cccef0329943fdba2359dd3ed9

поклялись, что они - отъявленные неряхи, но, вообще-то, они наоборот, так были

помешаны на чистоте и порядке, что не могли даже начать. Чем потерпеть неудачу, они

сдавались. У них были такие высокие стандарты, что они проигрывали, еще не начиная.

Для них было лучше даже не браться за работу.

- Это натяжка.

- Поговорите с Рут. Она понимала его лучше, чем вы.

- Несомненно.

- Хотите узнать мое мнение?

- Вы говорите как человек, или как психолог?

- Я всегда говорю как психолог.

- Тогда я не хочу этого слышать.

Она улыбнулась.

- Я все равно скажу. Бесплатно.

Я подняла руку.

- Я серьезно. Я не хочу этого слышать.

Тарин продолжала, как будто я ничего не говорила.

- Это настолько же касается вас, как и его. Вы запутались с этим человеком. Не знаю, как

и почему, но для меня это ясно, как день.

- Я не “запуталась”. Ерунда. С чего вы взяли? Он мне не нравился. Я не одобряла выбор, который он делал. Вряд ли это “запутанность”.

- Вы не испытывали сочувствия по поводу его синдрома Марфана?

- Ой, да ладно. Мы все несем свой крест. У него была нелегкая жизнь, но свои проблемы

он создавал сам. Марфан был меньшей из них. Большинство были результатом его общей

нечестности, что невозможно исправить.

- Он не нуждался в исправлении. Ему нужно было вернуться к тому, каким он был, пока

не потерял себя.

- Сейчас слишком поздно для этого.

- Нет, не поздно. Для этого есть вы, чтобы связать оборванные концы.

- Погодите. Извините.Это касается его. Это не имеет ко мне никакого отношения.

Казалось, что Тарин получает удовольствие от разговора, ее манеры оживились.

- Вы сами говорили: “Мы делаем очень похожую работу. Мы изучаем жизни людей, определяем, что пошло не так, и пытаемся это исправить. “

Я засмеялась.

- Вы цитируете меня мне? Это удар ниже пояса. Я говорила о нас с вами. Не о Пите и мне.

- Он оставил незаконченную работу. Каким бы ни был его план, я уверена, что вы

разберетесь.

- Я разберусь? Я так не думаю. С каких пор это моя проблема?

- Со дня его смерти.

Я с ухмылкой помотала головой, как будто ее заявление не подразумевало ответа. Потом

обратила внимание на свой язык тела. Я скрестила руки на груди, что Тарин могла

интерпретировать как самозащиту и упрямство. Опустила руки и не могла придумать, что

с ними делать. Я наклонилась и поставила локти на стол.

- Без обид, мисс Сиземор, но вы несете чушь.

Она потянулась за сумкой и встала.

- Мы к этому вернемся. Теперь ко мне должна прийти клиентка, и мне нужно бежать.

18

- Кто вас спрашивал? - крикнула я вслед. Не только ответ был слабым, но она уже ушла к

тому времени.

Я повернулась и смотрела в окно, как Тарин уходит по дорожке. Она помахала мне через

плечо, уверенная, что последнее слово осталось за ней.

Ну, разве не была я сердита и расстроена? Я думала, что психотерапевты должны хранить

свое мнение при себе. Я даже не была ее клиенткой, и вот она оспаривает мое мнение о

Пите, которого я знала годами. Это я была свидетельницей его морального падения. Идея

о том, что я должна после его смерти привести в порядок его незаконченные дела, показалась мне нелепой и смехотворной. Меня особенно задело то, что я уже планировала

найти оставшихся женщин из списка и послушать, что они скажут. Согласно анализу

Тарин Сиземор, это было все равно что брать на себя расследование Пита, чего я точно не

собиралась делать. У меня полно своей работы. Вроде бы.

Я собиралась написать заявление в полицию о взломе, но какой был смысл? Я

представила, как жалуюсь на то, что злоумышленник размотал рулон туалетной бумаги.

Это не будет убедительным для офицеров полиции, которые поклялись бороться с

преступностью в нашем прекрасном городе.

Я обошла внутреннюю и наружную комнаты, проверила замки и ликвидировала

беспорядок, созданный Недом. Это заняло три минуты. У меня не было никаких

доказательств, что это был он, так что эту идею можно было вычеркнуть.

Я вернулась во внутреннюю комнату и замерла, только переступив порог.

Где коробка с Х на крышке?

Я уставилась на пол, как будто отмечая пустое место. Коробка должна была стоять возле

двери, где я ее оставила, но ее не было. Я знала, что привезла коробку с собой на работу.

Я вытащила пакет из двойного дна, убрала в сейф и отставила коробку в сторону. Я

собиралась еще раз просмотреть содержимое, но коробка исчезла. Я испытывала сильное

сожаление и пыталась придумать другое объяснение. Я не оставила ее дома, не так ли? Я

помнила, как несла коробку в машину, а потом - в офис.

С беспокойством я отогнула ковер, набрала комбинацию сейфа и открыла его. Пакет был

там. Я вытащила его, открыла и проверила содержимое. Все было на месте. Вернула пакет

в сейф и заперла его.

Я сделала еще один круг по бунгало, зная, что не найду того, что ищу. Села за стол и

уставилась в окно, пытаясь придумать другое объяснение, кроме очевидного, что кто-то

украл коробку. “Кто-то” был Недом Лоувом.

Я знала, что мое состояние называется “психологическая оценка” - бесконечное

перебирание событий в надежде, что результат изменится. Я остановила себя. Это