A&B

— Сейчас объясню. Я про Теней не просто так спрашивал. Я не один заметил, что с ними что-то не так. Их контроль над Альфами сильно ослаб. Я не единственный, кого они «помиловали». Чего именно они добиваются этим, я не в курсе. Они точно осведомлены о том, что я натворил, но ничего не делают до сих пор. В голову приходят только два варианта почему: либо у них есть какие-то свои причины меня не трогать, либо я им не по зубам. Мне совсем не хочется думать, что второй вариант реален. Ведь если это так, стоит Альфам только прознать, что Тени больше не представляют угрозы, как, словно стая голодных псов, спущенных с поводка, они начнут грызть глотки друг другу и всем, кто попадется. И рано или поздно это приведет к новой войне, которой эти маньяки-психопаты будут несказанно рады. Отхватить больший кусок пирога, захватить новые территории, коренным образом поменять существующую расстановку сил — слишком уж заманчивые возможности для них открываются. Я не хочу войны. Пусть это неприятно, но я искренне надеюсь, что у них просто на меня какие-то планы. Но если они все-таки ослабли, то с Империей под боком мне будет спокойней.

— Но… Откуда такая информация про них? Может, тебе просто повезло. — Удивлению ее не было предела, она совсем не ожидала, что он осведомлен о ситуации настолько хорошо. Лучше, чем она.

— От Кошатины.

— И ты ему веришь? Зачем он все это тебе рассказал?

— Вы бы видели, как у него горели глаза, когда он это рассказывал. Для него ведь это все — подарок судьбы, не меньше. В последнее время заскучал он, бедняга. Говорит, что нет для него достойного противника, все слабые и скучные. А тут война — интересное испытание, с которым он раньше не сталкивался. Вот и радуется. Счастливый, собака, как никто.

— И зачем ему все-таки тебе-то об этом говорить?

— А все просто — он предложил заключить союз.

— Союз?! Быть такого не может! Чтобы две Альфы, тем более вашего уровня, сотрудничали, не подчиняя друг друга?! Вы в своем уме? — Она отошла от него и села обратно. Он выдержал ее тяжелый взгляд и продолжил говорить.

— Согласен, похоже на безумие, и, скорее всего, никакого союза у нас не выйдет, но попробовать стоит. Насколько мы станем сильнее, объединившись, вы представляете? Даже мне стало любопытно, что из этого получится. — Он как ни в чем не бывало съел ту самую отложенную конфету. Шелестящий фантик тут же был сложен в треугольник и отправлен в кучу таких же сложенных. — Ну и пресловутое выражение «Держи своих друзей близко, врагов еще ближе» ведь не потеряло своей значимости?

— Может и так, но ты уверен…

С первого этажа раздался громкий лязг разбивающегося стекла. Шум унялся так же внезапно, как и появился.

— Что-то они там расшумелись. — Себ встал со стула и направился к лестнице. — Подождите здесь.

«Почему он такой мудак?» — думал Араки, пока спускался по лестнице за Аней. — «Ему нравится доводить людей до слез или что? Чем ему она-то не угодила?»

Резво сбежав по лестнице, он застал Аню, ходящую меж продуктовых полок с корзинкой в руках. Изо всех сил она старалась держаться и не заплакать. Но, несмотря на все усилия, слезы предательски одна за другой капали на пол, прокатываясь по щекам. Она взяла в руки банку консервов и пыталась мокрыми глазами прочесть срок годности. Картинка размазывается до невозможности, цифры не разобрать. Она протирает глаза другой рукой, смахивая их, но они тут же возвращаются. После пары повторений она бросает это бессмысленное занятие и корит себя за то, что не может успокоиться. Хиро подходит к ней, застывшей рядом с одной из полок и сжимающей в руке консерву, и не знает, как к ней подступиться, что сказать, как успокоить. Он никогда не был в этом силен, плохо понимал чужие чувства, не мог подобрать нужные слова, и всегда чувствовал себя неловко в такие моменты. Она сжала банку в руке сильнее, раздался хрумкающий звук сминания.

«Почему так получилось? Я мало старалась? Или я просто недостаточно хороша для него? Конечно же! Как я глупа, ему не нужно жалкое подобие Альфы — Полубета. Я слишком слабая от рождения и никакого не имею права стоять рядом с таким, как он, не имею права служить ему. Он водится со мной только из-за имени моей семьи, из-за бабушки. Она-то была сильной, ее все до сих пор уважают. А я — глупая неумеха, обуза, плакса…»

— Слушай, я … я не знаю, о чем он думал, когда сказал тебе это. В любом случае он не прав, ты очень сильная, я же видел.

— Недостаточно, — тихо пробормотала она себе под нос, закрыв лицо волосами, чтобы он не видел ее слез.

— Достаточно! Ему просто повезло — стойка с ножами оказалась близко. И вообще, это нечестно, ты в рукопашную, а он с ножом. Сама подумай, разве это справедливо?

— Справедливо? — она переспросила его, растерявшись. — Почему должно быть справедливо?

— Ну как же? — Этот вопрос окончательно сбил Араки с толку. — Вы же… Ну это… У вас был поединок, а это значит, что вы должны были драться честно. Вы должны быть в равных условиях.