А-бомба. От Сталина до Путина

Вскоре от командования Тихоокеанского флота пришла информация, что для выполнения распоряжения № 7877-сс выделено два фрегата и одна подлодка. Однако для обеспечения топливом похода и доставки людей на Сахалин и в Порт-Артур надо израсходовать дополнительно 2000 тонн мазута, 70 тонн соляра, 50 тонн авиабензина, 15 тонн автобензина.

Берия разрешает израсходовать топливо за счет мобилизационного резерва Тихоокеанского флота.

А у неугомонного академика Семенова возникает новая идея. Он делится ею с Курчатовым и Алихановым. И теперь уже три академика обращаются к Берии. Речь идет о взятии проб воздуха из радиоактивного облака. Для этого необходимо в район испытаний направить судно, на борту которого базируется летающая лодка. Сразу после второго (воздушного) взрыва летающая лодка берет пробы из радиоактивного облака. Ученые писали:

«Считая, что при хорошей организации дела имеется значительный шанс на успех, мы обращаем ваше внимание на большой интерес проведения этого опыта, так как он даст значительно более важные сведения, чем все остальные опыты, запроектированные экспедицией… Однако, ввиду очень малого времени для организации всего дела во Владивостоке, мы считаем совершенно необходимым дачу ваших прямых указаний Военно-морскому флоту об обязательном проведении этих опытов, поставив их центральной задачей экспедиции».

2 июля 1946 года Берия получает письмо ученых. В тот же день решение не только принимается, но разрабатывается детальный план посылки специального транспорта и самолетов в район испытаний. Как всегда, адмирал флота Н. Г. Кузнецов действует быстро и решительно. Он запрашивает разрешение «использовать пароход „Ереван“ с полным запасом мазута 2000 тонн, запасом воды 500 тонн и отпустить для заправки самолетов в море 80 тонн авиабензина в бочках».

Адмирал предупреждает Берию, что в море может быть штормовая погода, а «отсюда – могущие быть аварии и потери самолетов».

Проходит еще два дня.

В Главном штабе ВМС тщательно изучают информацию из США. В частности, становится известным так называемый «опасный район испытаний», где запрещено находиться судам и самолетам. Такое впечатление, будто американцы предвидят, что СССР намерен отправить в район испытаний корабли.

Начальник Главного штаба ВМС адмирал А. Г. Головко направляет Берии схему района испытаний, а также границы «опасной зоны». Он утверждает, что вероятность получения газообразных продуктов взрыва очень мала.

5 июля с новым письмом к Берии обращается академик Семенов. Он пишет:

«…в связи со сведениями об установлении американцами запретной зоны вокруг места взрыва, простирающейся по направлению дующих там ветров (юго-запад, запад) на 650 километров от центра взрыва, пришлось заново пересмотреть вопрос, поставленный перед вами Курчатовым, Алихановым и мной… Поскольку пыль на расстоянии 750 километров равномерно распределяется по высоте, нет особой необходимости проводить трудную операцию с самолетом…»

И в конце своего нового письма академик Семенов на всякий случай делает такой вывод:

«Лаврентий Павлович, конечно, нет никакой гарантии, что удастся получить результат (теория неточна, можно ошибиться в направлении ветра, взрыв может быть проведен очень глубоко под водой, т. е. на глубине больше 10–20 метров и т. п.). Однако шанс на успех есть, а полученные сведения представят исключительно большой интерес».

Этот фрагмент письма Берия подчеркнул, а на полях восставил вопросительный знак.

Что он имел в виду, предположить нетрудно…