А-бомба. От Сталина до Путина

Ответ здесь должен быть очень интересным, даже если он будет дан в самой общей форме, так как мы знаем, что выделение урана-235 успешно проводится при помощи специальных диффузионных машин и магнитным методом. Таким образом, ответ покажет, насколько собеседник в курсе дел или правдив в своих сообщениях…»

«Экзамен» Фредерик Жолио-Кюри выдержал. Не было сомнений в том, что он хорошо информирован и готов работать вместе с советскими учеными.

Летом 1945 года Ф. Жолио-Кюри обращается к президенту Академии наук СССР:

«Я хотел бы иметь беседу с В. М. Молотовым или И. В. Сталиным по вопросу об использовании внутриатомной (ядерной) энергии. Начиная с января 1939 г. по июнь 1940 г. мне удалось во Франции совместно с моими учениками добиться некоторых результатов, которые показывают, что эти исследования представляют большой интерес с промышленной и военной точек зрения.

Начиная с 1942 г. эти исследования проводились независимо, в очень большом масштабе в США и в меньшем масштабе англичанами в Канаде (при участии нескольких моих учеников). Результаты, уже полученные в этих странах, указывают на большое значение этих работ.

Практическое осуществление их в относительно короткий срок возможно лишь в большой стране (располагающей сырьем и развитой промышленностью). Во Франции мы располагаем хорошими специалистами по указанным вопросам. Мне хотелось бы, в случае если это представляется возможным, установить связь между французской группой и работниками Советского Союза».

Президент АН СССР В. Л. Комаров сразу же пересылает письмо Жолио-Кюри Сталину. При этом он замечает:

«По моему глубокому убеждению, работы по использованию внутриатомной (ядерной) энергии могут в ближайшем будущем вызвать коренной переворот в промышленной и военной технике и Советский Союз должен стать ведущим центром в этой области».

Оба крупных ученых интуитивно чувствуют, что наука стоит на грани принципиально новых открытий. Но они не догадываются, что от страшных событий ХХ века – ядерной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки – их отделяют уже не месяцы, а недели.

1 июля 1945 года к президенту Академии наук обращается член-корреспондент АН СССР Я. И. Френкель. Он сообщает, что Жолио-Кюри так и не дождался ответа на свое предложение о сотрудничестве и уехал во Францию. Но ему, Френкелю, он сказал, что готов в любое время прилететь в Москву, чтобы обсудить свое предложение.

И это письмо В. Л. Комаров отправляет Сталину.

В ответ – молчание.

Уже в сентябре 1945 года, когда ядерная бомба заявила о себе в Японии, Л. П. Берия подготовил письмо для Сталина, в котором анализируется ситуация с предложением о сотрудничестве Жолио-Кюри. В частности, Берия отмечает:

«Проф. Жолио как один из крупнейших специалистов в вопросах ядерной физики и его сотрудники, работавшие в Канаде и Франции над проблемой урана, были бы полезны нам, если бы возможен был их переезд в СССР для постоянной или длительной (лет на 3–5) безвыездной работы в СССР…

В беседе с нашими физиками Жолио сообщил лишь некоторую часть известных нам уже данных о работах над проблемой урана в Америке и Англии.