А было так… Семидесятые: анфас и профиль

Еще одна вариации на тему героя поколения – два Сергея из «Полетов во сне и наяву» Романа Балаяна (1982 г.) и из картины «В четверг и больше никогда» (1977 г.) Анатолия Эфроса. Фильмы разделяют пять лет и, думаю, их герои не случайно имеют одно имя. И уж точно не случайно Зилова из фильма Мельникова и эфросовского Сергея сыграл именно Олег Даль. Его лицо, его глаза, его голос, его артистическая манера, стали знаковыми для эпохи позднего застоя.

Для таких – типичных советских персонажей конца семидесятых навязчивым, навивающим в лучшем случае тоску мифом, стали уже не только советские символы и устои. Разладилось и все остальное: работа, отношения с близкими родственниками – забытыми, брошенными матерями, детьми, давно нелюбимыми женами, бывшими друзьями. Развалилось, рассыпалось и само понятие любовь. В общем – все, на чем держится нормальная жизнь. Подобные герои позднего застоя и в кино, и в литературе, и в жизни увязли в лживом, потерявшим общественные и просто человеческие ориентиры, извращенном и развращенном мире. Как не мудрено увязнуть в грязи, окружающей типовую новостройку, в которой на далекой тоскливой городской окраине получил квартиру вампиловский Зилов. Бесконечная жидкая или вязкая грязь вокруг строек на окраинных городских пустырях это, кстати – тоже одна из реальных, знакомых поколению семидесятых, типичных примет тех лет.

Эти персонажи семидесятых мучают себя и близких. Кто-то инстинктивно пытается вернуться в позу эмбриона, спрятавшись в стоящем посреди поля стоге сена («Полеты во сне и наяву») или, переплыв реку, вернуться на берег детства («В четверг и больше никогда»), а может просто – вернуться в первый вечер с когда-то любимой девушкой, а теперь – нелюбимой женой («Утиная охота» – «Отпуск в сентябре»). В общем – куда-то в прошлое. Тоже, конечно, эфемерное, идеализируемое уже потому, что – прошлое; но сохраняющее, хотя бы в памяти, свежесть чувств, способность ждать и надеяться. Того прошлого уже нет и не будет, а в определенном смысле – никогда и не было. Но советское общественное, коллективное, мифология «строителя коммунизма» тут уж точно не поможет. И на нее не просто не надеются, ее никто и не вспоминает.

Похожих, в общем-то, героев рисовал в так называемых московских повестях, в частности в культовом в начале семидесятых «Обмене», Юрий Трифонов – один из самых любимых интеллигенцией той эпохи писатель. Герой «Обмена» (1969 г.) Виктор Дмитриев тоже ведь далек от общественной жизни, он занят бытом – обменом квартиры, как тогда говорили «улучшением жилищных условий». Комната больной матери не должна «пропасть» после ее смерти. У Виктора есть все, что положено человеку его возраста: жена, ее родители, более ли менее налаженный быт, в общем – жизнь. Но все это оказывается разорвало связи Виктора не только с общественным, но и с юностью, искренностью чувств и помыслов, наконец – с матерью. Но насколько прочна была та связь?

Подобные герои фильмов, книг и, вообще жизни семидесятых иногда, все-таки, вяло пытались остановить разрушение семьи. Иногда – создать новую, переиграть уже безвозвратно сложенную (а на самом деле уже и сломанную) жизнь. Они даже и подличали-то, как-то вяло, слабо, неумело – без вдохновения. Но эти тридцати пяти – сорокалетние представители «потерянного поколения» застоя, хотя и врут напропалую, все же, парадоксально оказывались честнее вроде бы совсем непотерянных – «нормальных» граждан. У них – потерянных просто тоньше кожа и они лишь пытаются найти себе защиту там, где ее нет и быть не может. Да и защититься хотят от того, от чего защититься невозможно. Но другие-то, ведь – те, кто рядом с потерянными – «непотерянные» – живут нормально, без душевных метаний. Работают, «поддерживают теплые отношения» с родными и друзьями, растят детей, заботятся о нехитром быте, наконец, повышают благосостояние. А ради этого, кстати, можно и в партию вступить и если надо на собрании выступить. Но общественная жизнь этих уживчивых, благополучных граждан, все равно – фальшива, лицемерна и скучна. Они просто приспосабливаются лучше. Ну, например, попросту умеют «держать себя в руках». Но даже и их – нормальных граждан кухонные разговоры – отдушина молодости, звучат теперь уже как-то глуховато, бледно и неискренне.

Вот так в «Полетах во сне и наяву» сидят за столом Сергей (Олег Янковский) и его куда более уравновешенный и устроенный друг и чуткий начальник – Николай Павлович (Олег Табаков). Все, вроде, как положено, располагает к интеллигентскому дружескому общению: полумрак маленькой кухни, с обоями под кирпич (между прочим, модный как сказали бы теперь, тренд квартир семидесятых), выпивка, яичница на закусь. Даже запели окуджавскую песню про полночный троллейбус. Но не очень получилось – зазвучало, как-то фальшиво.