А чем Россия не Нигерия?

Нельзя сказать, что этот миф сложился совсем уж на пустом месте. В развитых странах Запада на протяжении первых 30 лет после Второй мировой войны (1945-1975) социальные расходы государства росли неуклонно и очень быстро. Увеличение их требовало почти непрерывного повышения налогов. При этом изрядная часть социальных расходов шла на пособия безработным, матерям-одиночкам, беженцам из развивающихся стран и некоторым другим «льготным» группам населения. Пособия со временем достигли такой величины, что на них можно было безбедно жить (правда, безбедно по нашим меркам, а не по западным). Оттого многие получатели пособий и не стремились найти работу. Средний класс, который в западных странах составляет большинство населения и платит основную часть налогов, люто возненавидел живущую на пособия прослойку. Этой ненавистью умело воспользовались крупные корпорации, которые, естественно, боролись за снижение налогов для себя. Итогом стала так называемая консервативная революция: почти на всех выборах в ведущих западных странах в 1979-1986 годах побеждали правые партии под лозунгами уменьшения вмешательства государства в экономику, снижения налогов и сокращения социальных расходов.

Последствия «консервативной революции» у нас (а отчасти и на Западе) обычно преувеличивают. Резкого снижения социальных расходов там не произошло. В большинстве стран либерально-консервативным правительствам удалось добиться лишь прекращения их дальнейшего роста и очень умеренного сокращения. В области снижения налогов успехи консерваторов оказались большими, особенно в США, что и объясняет длительный подъём американской экономики с 1983 по 1999 год (с небольшим перерывом). Однако, поскольку снижение налогов по масштабу сильно превзошло сокращение расходов государства, резко вырос дефицит бюджета. Пока доллар остаётся мировой валютой, это не ведёт к серьёзной инфляции, но всё же падение курса доллара очень ощутимо даже у нас в России. Так что результаты консервативного поворота неоднозначны, но несомненным оправданием политики консерваторов служит тупиковый характер того взаимосвязанного роста государственных расходов и налогов, который наблюдался до «консервативной революции». «Сказка о налогах», написанная в 1976 году Астрид Линдгрен (у которой шведская налоговая служба вычла больше денег, чем писательница заработала), отражает тот абсурд, к которому способно привести увлечение идеей государства всеобщего благоденствия.

Но... всё вышесказанное о развитых странах не имеет решительно никакого отношения к России! В нашей стране никаких избыточных социальных расходов нет и никогда не водилось. И тут Россия не одинока: из 192 независимых государств земного шара проблема чрезмерных социальных расходов возникала от силы в 20-25, а в остальных 170 её никогда не существовало. Напротив, в России — как и в большинстве стран мира — расходы на социальные нужды находятся на позорно низком уровне.

Вне всякого сомнения, российские налоги на малый и средний бизнес непомерно тяжелы. Однако львиная доля расходов государства у нас идёт отнюдь не на социальные нужды! В российском госбюджете три основные открытые статьи и одна теневая. К открытым статьям относятся: 1) расходы на содержание самих чиновников; 2) расходы на силовые ведомства, число коих неустанно множится (помимо армии, МВД и ФСБ, это ещё Федеральная служба охраны, таможня, Госнаркоконтроль, МЧС и пр.); 3) уплата внешнего долга. Теневой статьёй является откровенное воровство. Его размеры огромны. Например, из денег, выделяемых на так называемое восстановление Чечни, при Ельцине разворовывалось от 40 до 60%, а при Путине крадут уже все 90% (подсчёт сделан советником Путина, отставным генералом МВД А. Аслахановым).

Таким образом, российское государство существует само для себя и не желает оказывать никаких услуг гражданам. Что расходы на воровство и на содержание колоссальной армии чиновников не относятся к производительным, и доказывать не надо. Крайне низкий уровень боеспособности российской армии тоже очевиден — Чечня тому свидетельство. Что МВД не борется и не желает бороться с преступностью всерьёз (отдельные честные милиционеры и следователи обычно заканчивают свою карьеру увольнением, а иногда и посадкой) — опять-таки давно раскрытая «государственная тайна». Об эффективности работы ФСБ после «Норд-Оста», взрыва в метро, якобы «случайного падения» самолётов и Беслана могут говорить только совсем бесстыжие защитники путинского режима. Госнаркоконтроль (уже заслуживший неофициальное название Госкомдурь) прославился исключительно борьбой с ветеринарами, а отнюдь не с наркобаронами. То есть силовые ведомства в их нынешнем состоянии свои обязанности ни в самомалейшей степени не выполняют, хотя денег сосут немерено. Что же касается внешнего долга, то мы ещё в главе 2 выяснили, что это продукт коррупции прошлых лет: в большей части — советского времени, в меньшей — 1990-х годов.