А чем Россия не Нигерия?

И в Китае путь наверх из глубокой ямы, в которую страна угодила вследствие «большого скачка» и «культурной революции», начался опять-таки с аграрных преобразований. Упразднение «красных коммун» (это китайская, притом ухудшенная, разновидность советских колхозов) и возврат к единоличному крестьянскому хозяйству начались по инициативе снизу. Но её сразу же поддержал один из высокопоставленных деятелей компартии Китая Чжао Цзыян, а затем и фактический руководитель партии и государства Дэн Сяопин. Для упразднения «красных коммун» во всей Поднебесной хватило двух-трех лет. И ещё примерно столько же понадобилось для резкого увеличения урожаев и перехода к самообеспечению страны продовольствием.

В России 1990-х годов необходимость коренных изменений в аграрном строе вроде бы и доказывать было не надо. Раз страна зависела от импорта продовольствия и притом не имела средств его оплачивать, значит, надлежало действовать, и действовать быстро.

Но наши «радикальные реформаторы» почему-то считали иначе. Они начали с того, что посадили на сельское хозяйство генерала А. Руцкого. Генерал этот, вообще-то, ничем, кроме неоднократной сдачи в плен, не прославился. А его взгляд на сельское хозяйство оказался и вовсе бесхитростным. Руцкой считал колхозно-совхозный строй совершенным и ничего не желал менять. То есть неизвестно, что он думал на самом деле, да и думал ли вообще. Речь ведь идёт о классическом тушинском перелёте, который сегодня говорит одно, а завтра — прямо противоположное. Но что бы генерал ни думал, факт состоит в том, что он ничего не делал. Впоследствии Руцкой этим очень гордился. Если его послушать, выходило, что именно он спас колхозно-совхозную систему от погибели, которую ей якобы готовили треклятые реформаторы.

Однако эта похвальба гроша ломаного не стоит. С октября 1993 года Руцкой утратил всякую власть и на короткое время даже угодил в кутузку. И что? Началось реформирование сельского хозяйства? Да как бы не так!

ПОЧЕМУ БЕЗДЕЙСТВОВАЛИ РЕФОРМАТОРЫ?

Но, быть может, проблема была настолько сложной, что никто не знал, как к ней подойти? Ведь Россия — не Китай. Это в Китае «красные коммуны» продержались всего 20 лет, и ко времени их роспуска большинство крестьян трудоспособного возраста ещё помнили прежнюю единоличную жизнь и мечтали к ней вернуться. Заслуга китайского правительства состояла лишь в том, что оно пошло навстречу пожеланиям трудящихся.

У нас всё наоборот. Поколения, помнившие доколхозную жизнь, сошли в могилу до падения коммунизма. Исключение составляли немногие старики и старухи уже глубоко пенсионного, нетрудоспособного возраста. Впрочем, старухи попадались разные. Помню встречу с одной из них в подмосковном селе Борисове Можайского района (это ныне небольшое село некогда служило загородной резиденцией царя Бориса Годунова!). Июль 1981-го. Жара. Картошка — в дефиците: молодой ещё нет, а прошлогодняя кончилась. Нет, говорят, у такой-то бабки картошка есть! У неё подвал заасфальтированный, она всегда хранит до июля. Идём к старухе. Бабка — в отличной форме, хотя лет ей уже очень много. «Сколько, бабушка?» — «Да восемьдесят восемь. Или больше. Точно не знаю. Когда всех в колхоз сгоняли, так записали: с девяноста третьего года». Картошка — превосходная. В магазинах тогда такой советской не бывало, разве что польская картошка могла состязаться с борисовской. Да ведь и с тех времён отечественный картофель едва ли улучшился И очень я сомневаюсь, что среди нынешних старух того же возраста попадаются такие, как борисовская бабка, к которой чуть не целое село ходило в июле по картошку.

Но, помимо смены поколений и утраты былых крестьянских традиций, существовало и другое качественное отличие посткоммунистической России от постмаоистского Китая. В китайских «красных коммунах» механизация почти отсутствовала. В наших же совхозах и колхозах техники было довольно много, правда, зачастую ржавой и неисправной. Но и количество исправных машин, тракторов, комбайнов составляло на начало 1990-х немалую величину. Вставал неизбежный вопрос: а можно ли это поделить? И нужно ли? А ведь во владении колхозов и совхозов находились ещё где животноводческие фермы и целые комплексы (те самые нелепые «коровьи дворцы»), где теплицы, где подсобные цеха по переработке продукции, где холодильники... Так, может, стоявшая перед реформаторами задача в самом деле оказалась неразрешимой, и потому они отступили?

Нет! Это неправда. Потому что нельзя сказать, будто отсутствовали наработки, как и во что можно преобразовать колхозы и совхозы.

В 1992 году Виктор Анатольевич Гулов защитил кандидатскую диссертацию на интересующую нас тему: «Реформирование колхозов в условиях перехода к рыночной экономике». Гулов — не теоретик, а практик. Он сам руководил реформированием двух колхозов: «Победы» в Матвеево-Курганском районе Ростовской области и «Зари» в Медынском районе Калужской области. И осуществил в этих хозяйствах две разные схемы преобразований.