А что будет со мной?

В нескольких ярдах стояла женщина и разглядывала меня. Но какая женщина! Я сразу догадался, что это не кто иная, как миссис Эссекс. У нее были медно-рыжие волосы, плавными волнами ниспадавшие на плечи, высокий лоб, большие лиловые глаза, тонкий нос, решительно сжатые губы… Впрочем, словами такую красоту не описать. Это была самая потрясающая женщина, какую мне приходилось видеть, а Пэм Осборн рядом с ней показалась бы грошовой проституткой. Ее фигура внесла бы смятение и в душу святого: длинные-предлинные ноги и пышная грудь. Она была в белой хлопчатобумажной рубахе, заправленной в белые брюки для верховой езды, и в начищенных до блеска черных сапогах. В нескольких ярдах позади негр в белом держал в поводу двух лошадей.

Постегивая себя по сапогу хлыстом, она по-прежнему не отрывала от меня лиловых глаз и оглядывала, точно торговец скотом, который приценивается к быку-рекордисту.

Я принялся обтирать вымазанные руки промасленной ветошью, подметив краем глаза, как трое перепуганных негров тихо-тихо, стараясь не делать резких движений, будто повстречали гремучую змею, убрались восвояси.

– Вы кто? – с требовательной надменностью спросила она, и я вспомнил, как отзывалась о ней Пэм: стерва, какой не видывал свет.

Я решил изобразить преданного слугу.

– Джек Крейн, мадам. Могу ли я чем-нибудь помочь?

Это несколько обескуражило ее. Она нахмурилась и переступила с ноги на ногу.

– Что-то не припомню вас.

– Ничего удивительного, мадам, – невозмутимо ответил я. – Я только что приехал. Работаю под началом О'Брайена.

– Вот как. – Она помолчала, не сводя с меня глаз. – А где О'Брайен?

В этот самый миг раздался оглушительный взрыв и лошади прянули, чуть не свалив с ног негра, который отчаянно пытался удержать их. Я увидел, что одному ему не справиться, подбежал, поймал поводья лошади покрупнее и обыкновенной грубой силой заставил ее присмиреть. Тем временем негр совладал с другой лошадью.

– Не место здесь лошадям, мадам, – проговорил я. – Мы ведем взрывные работы.

Она подошла ко мне, выхватила поводья и вспрыгнула в седло. Лошадь попятилась, наездница стеганула ее хлыстом, и животное, хотя и продолжало подрагивать, все же остановилось.

Негр тоже сел в седло.

– Уезжай отсюда, Сэм, – велела хозяйка, – а то опять будет взрыв.

Негр поспешно ускакал, а она осталась.

– Вы умеете обращаться с лошадьми?

– Нет, мадам. Транспортные средства без тормозов – не для меня.

Она улыбнулась:

– Вы ловко укротили Борджиа. Благодарю вас.

Тут так громыхнуло, точно пятисотфунтовая авиабомба разорвалась у самых наших ног.

Она решила, что лошадь успокоилась, и поэтому не была начеку. Взрыв напугал даже нас, что же говорить о лошади. Та попятилась, выгнула шею, и наездница при всем желании не могла удержаться в седле. Животное рванулось с места, и женщина глухо ударилась оземь.

За ту долю секунды, что она летела по воздуху, я ничем не успел ей помочь, а когда кинулся вперед, было уже слишком поздно. Она упала на спину, ударилась головой о бетонную полосу и лежала без сознания, хотя и по-прежнему прекрасная.

Я опустился рядом с ней на колени, вокруг собрались любопытные негры. Трогать ее было страшно – вдруг перелом позвоночника.

– Позовите О'Брайена! – гаркнул я. – Пригоните джип!

Мой командирский тон подействовал. Человек пять бросились туда, откуда доносились взрывы. Еще двое нырнули в облако пыли.

Я легонько прикоснулся к ней, и она открыла глаза.

– Вам больно?

Глаза закрылись.

– Миссис Эссекс! Можно я подниму вас?

Глаза снова открылись. Она покачала головой, и с ее очаровательных лиловых глаз спала мутная пелена.

– Мне уже хорошо. – Она пошевелила руками, ногами. – Господи! Голова!

– Не волнуйтесь. – Я обернулся. К нам подкатил джип. За рулем сидел здоровенный негр с выпученными глазами. – Отвезем вас в больницу. – Я подхватил ее на руки, и она тихонько застонала. Отнес ее к джипу, сел рядом с негром, держа раненую на коленях. – В больницу. Только не гони… езжай осторожно.

Негр обалдело посмотрел на женщину, отпустил педаль сцепления и медленно тронулся с места. До больницы, расположенной тут же, на аэродроме, мы ехали десять минут. Их, вероятно, предупредили по телефону. Как только джип остановился, нас окружили двое молодых врачей, две сестры и седой мужчина в белом халате. Они уже приготовили носилки и все необходимое. В считанные секунды ее сняли с моих колен, переложили на носилки и унесли в больницу. Я сидел, гадая, не навредил ли ей переезд на джипе, и от одной этой мысли меня бросало в жар.

Примчался другой джип, и из него выкатился О'Брайен. Я рассказал ему, что произошло.

– Дьявол! – Он отер пот с лица. – Что она там потеряла? Вечно сует нос не в свое дело! Вот Эссекс прознает и выгонит меня ко всем чертям!

Я ничего не ответил и вошел в прохладный вестибюль больницы. В регистратуре сидела сестра.

– Ну, как она? – спросил я.

– Сейчас доктор Уинтерс осматривает ее. – Она глядела на меня как на бродягу, который клянчит пятак.

Я помялся, потом, завидев в дверях одного из молодых врачей, принимавших больную, подошел к нему.

– Ну, как она? Ничего, что я поднимал ее и вез на джипе?