А что потом ?

— Большая пицца с колбасой, сыром и двойным пеперони.

— Спасибо, — говорит он с неловкой улыбкой.

Не могу поверить, что я это сказала!

— Что-нибудь ещё? — спрашивает официантка, и я перевожу взгляд с неё на Уилла.

— Нет, это всё, спасибо, — отвечает Уильям, и она улыбается, прежде чем уйти.

Я не могу сидеть здесь с ним, особенно с ним и тётей после того, как ужасно опозорилась. Вскакиваю со своего кресла.

— Я должна идти.

— Лиза, подожди! — зовёт Уилл.

Я продолжаю идти и покидаю ресторан, медленно и глубоко вздохнув.

— Лиза, что случилось?

Я забыла, что тётя Дэни здесь. Пытаюсь придумать правдоподобную причину, чтобы скорее смотаться отсюда.

— Ничего. У меня начались месячные и нет с собой тампона. Мне нужно идти. — Я напряжённо улыбаюсь и быстро ухожу от неё.

— Эй, подожди, я куплю тебе что-нибудь, — выглядя смущённой, предлагает тётя.

— Нет, я в порядке. Повеселитесь. Увидимся дома.

Я стремительно удаляюсь.

* * *

— Эй, детка, ты здесь?

Голос Бретта будит меня от видения того кошмара, который случился ранее. Не могу поверить, что я сказала такое мистеру Скотту. Мой голос был похож на нимфу в период течки. Я съёживаюсь от одной такой мысли.

— Ничего, я в порядке, — посылаю ему искусственную улыбку.

Парень смотрит на меня так, словно не верит.

— Похоже, ты сейчас в совсем другом месте.

Толпа аплодирует, когда исполнитель заканчивает своё произведение. Он был хорош. И я бы больше наслаждалась этой поэзией, если бы в голове не было столько мыслей.

— Я в порядке. — Целую Бретта в щеку и, взяв его руку, сжимаю её.

Его улыбка яркая и настоящая, что так отличается от моей. Парень отпускает мою руку и обвивает своей рукой мою талию. Я закрываю глаза и пытаюсь что-то почувствовать. Молюсь, чтобы я почувствовала хоть что-нибудь, но нет. Тем не менее я расслабляюсь в его объятиях. Я анализирую эффект от его касаний, как его пальцы ласкают мою руку. Я должна почувствовать что-то! Бретт привлекательный и свободный. Наша официантка слишком часто подходит к нам, бросая на Бретта кокетливые взгляды и осторожно наполняя его чашку. Его все хотят. Он желанный, но только не для меня.

Следующий исполнитель выходит на сцену, это красноволосая девушка. Она довольно мила с этими длинными волосами. Они настолько ярко-красные, что это, должно быть, краска—очень хорошая, но ни одни волосы не могут быть такого цвета без какой-либо помощи.

— Думаю, она тебе понравится. Она действительно хороша, — шепчет Бретт мне на ухо.

Девушка берёт микрофон и прочищает горло.

— Меня зовут Шелли, и я буду читать своё стихотворение «Рецепт женщины».

Маленькая рыжевласка делает глубокий вдох и небольшая комната, где находятся около тридцати людей, затихает. Большинство посетителей, которые здесь выступали, были актёрами или комиками. Она первая сегодня читает поэзию, и я сразу же чувствую связь. Поэзия другая. Ты словно отдаёшь небольшую частичку души. Хотела б я подняться туда и читать свою поэзию, как это делает девушка. Могу сказать, что она меняется, становясь той, о ком её стих.

— Она просто девушка, возможно, ей не восемнадцать. Они считают, что ей девятнадцать-двадцать. Она сидит там, уже не девушка — женщина. Единственная признанная ими женщина. По-прежнему девушка с прошлым. Кто она, они гадают. Что сделала, сколько разбила сердец? Больше, чем ты думаешь. Больше, чем узнаешь. У этой девушки есть секрет. Узнаёшь его, лишь прикоснувшись к её губам, лишь скользнув ладонями по бёдрам и по рукам. Толчок, толчок, здесь и везде, это удовольствие ведёт к беде. Нужно столько узнать, попробовать вещей, ты должен увидеть рецепт женщины. Кто она, что знает, что может предложить. В обмен — ничего, а она тратит частичку своей души. Её энергия уходит в пустоту. Когда ничего не осталось, рецепт, которого вы так желали, её секрет, который, нарушив обещанье, рассказали, но теперь сочные новости устарели. Она лишь девушка, возможно, женщина, её заметили.Но хватит.

Тихая комната взрывается аплодисментами. Я встаю со своего места и восторженно аплодирую. Девушка скромно улыбается, возвращаясь к себе обычной. Смелое, трепещущее присутствие, которое она демонстрировала, пока читала стих, испаряется из неё.

— Спасибо, — перед тем, как покинуть сцену, произносит она.

— Это было потрясающе, — говорю я Бретту.

Он улыбается, и я обнимаю его.

— Я подумал, что это понравится тебе. Ты тоже так можешь. Ты должна, — говорит он, и я краснею.

Я вспоминаю, что говорила Бретту, что люблю писать стихи. Это было обычное упоминание, я вспомнила об этом лишь однажды, и, возможно, он обратил внимание на мои записи в блокноте, прежде чем я вырвала все страницы и выбросила их. Бретт целует меня. Сначала это казалось быстрым касанием, но поцелуй начал затягивать, и, хотя я не чувствую бабочек, это приятно. На этот раз я не отстраняюсь.

* * *