А что, так можно было? (СИ)

Дальше контакт «Рыцарь Р.» атаковал юлькин телефон десятком фоток, на которых виднелись тела разной степени обнажённости и загорелости на берегу под стенами Петропавловской крепости. А ещё несколько изображений незнакомых лиц на фоне неба, которые улыбались во все свои тридцать два или показывали язык и корчили другие смешные рожи.

«Тебе привет от парней»

«Сегодня жарко»

«Аж 22»

«У тебя как»

Юля усмехнулась и отправила в ответ две фотографии – на одной было видно чёрное табло на остановке с сегодняшней датой и цифрами «+43», а на второй куча коробок с обувью, оставшаяся после примерки.

«О у вас там огонь»

«А ножки в этом всём покажешь»

Как всегда, ни одного знака препинания. Роман их совсем не использовал. Причём это не от безграмотности. Роман был вполне умным, начитанным, интересным собеседником. Но многие вещи он делал или не делал не потому, что это правильно или не правильно. Просто ему было… наплевать. Он был лёгким и забавным ребёнком. И Юлька до сих пор не понимала, почему, получив однажды сообщение от него с какой-то забавной картинкой с белым котом и двумя пьяными девушками, не проигнорировала его. Тогда она отправила в ответ смеющийся смайлик и отложила телефон. Было не до него, они с Надей как раз ехали к Ленке с очередной порцией поддержки и еды, которую пытались впихнуть в истончающуюся подругу. Но и совсем проигнорировать сообщение от человека, здорово её выручившего, Юля не смогла. А на следующий день снова получила смешную картинку.

Роман ничего не предлагал, ничего особого не спрашивал. Он просто присылал смешные мемы. Или музыкальные треки с припиской «зацени». Или фотку лужи и отражения неба в ней. Кстати, он оказался очень неплохим фотографом, умевшим поймать выразительный взгляд человека в метро или необычное сочетание холодного камня и тёплого солнечного луча, и Юлька даже отправила ему ссылку на пару конкурсов для начинающих фотографов. Но в их общении не было никаких комплиментов, намёков, вопросов или просьб. Однажды Белкина спросила, зачем он ей пишет. А прочитав в ответ «А просто», поняла, что действительно – у него всё просто. Стало скучно – написал. Увидел что-то смешное или красивое – поделился. И она поддержала эту игру. Так и перекидывались фоточками и музыкой. Юлька спасала мальчишку от скуки, попутно читая ему шуточные нотации на тему «никогда не признавайся женщине, что общаешься с ней от нечего делать, если хочешь жить». А он… Он был для Белкиной неожиданной ниточкой, соединившей её с Санкт-Петербургом. И просто приятным собеседником, не дающим остановиться и скатиться в какую-то внезапную тоску, всё чаще маленьким холодным комком давившим на самый краешек сердца. И всё чаще Юля была вынуждена признать, что она тоскует не столько по Питеру и тем волшебным выходным, а скорее наоборот – по своей жизни до поездки. Понятной, привычной, пусть не такой яркой, но знакомой и спокойной. А теперь глупое сердце маялось и рвалось куда-то, требовало что-то менять, жаждало этих перемен и желало новых впечатлений, ещё и ещё. И жалело о чём-то упущенном, о чём-то, что по какой-то непонятной, несерьёзной причине раньше не было позволено, а было отложено на неясное, мифическое «потОм», «не со мной», «не бывает». Юля ловила себя на том, что стала обращать внимание на что-то, что раньше казалось нормальным, а теперь раздражало и как будто само отторгало Белку из привычного бега по кругу. Шумные соседи, которые и раньше устраивали алкосборища, заканчивающиеся громкими разборками в подъезде, но Белкина настолько привыкла к этому, что как бы и не слышала, а теперь не могла заснуть под такой аккомпанемент. Слишком тесная собственная кухня, на которой и раньше не хватало места, а теперь стены давили, а шкафчики так и норовили задеть своими углами и ударить побольнее. Ужасно нудная работа, которую раньше Юля принимала как вынужденную и неизменную данность, а теперь могла несколько минут тупо смотреть в строчки цифр и не понимать, что она здесь делает. Ведь она любила рисовать, украшать и оформлять пространство вокруг себя, играть на гитаре, петь, делать красивый макияж… Но всё это было таким несерьёзным, неважным, отодвинутым в самые дальние углы и вынимаемым только «по остаточному принципу». А вот теперь все мечты и желания рвались на свободу, требовали к себе внимания, заставляли маяться и злиться на всё, что отвлекало и мешало. Как будто где-то проявили старую плёнку, и цвета на кадрах поменяли свой цвет на противоположный. То, что казалось самым важным и незыблемым раньше, стало раздражать. И незаметные ранее мелкие детали стали ярче, важнее, острее.

И ещё… Было страшно признаваться, но, наплевав на все доводы разума, сердце отчаянно и упрямо хранило в самом уголке простое обещание позвонить.

* - имеется в виду фильм «Чужой» («Alien»), снятый Ридли Скоттом в 1979 году, а также его многочисленные продолжения и предыстории.

Глава 24

Рыцарь Р.: «Зацени».