А что, так можно было? (СИ)

- Юль, не беги, - притянув Белку к себе за руку и наклонившись к самому её уху, шепнул Мир. – Мы здесь не на один день. Всё увидим, всё рассмотрим.

Юля притормозила, смутившись и от этого замечания, и от внезапной близости мужчины, и от его тихого, немного хриплого голоса прямо над ухом. И снова поймала себя на мысли, что могла бы по привычке испугаться и отстраниться, но почему-то не хотелось. Мирослав не давил, не пугал, не отталкивал излишним напором или слишком откровенными намёками. И рядом с ним было так спокойно. Как будто все избы потушены и кони остановлены. И теперь можно и самой остановиться и просто вдохнуть свежий морской воздух с едва уловимым, но таким чистым, уютным и немного терпким ароматом счастья.

- Легко сказать. Ты здесь, наверное, уже каждый камешек знаешь.

- О, нет. – Рассмеялся Мирослав, увлекая Юлю и идущую рядом Леру дальше, но уже не в таком кавалеристском темпе. – Был разок в ресторанчике. Тут недалеко. Думал, сегодня там и поужинаем. И всё.

- Да ладно? – Новорядская округлила глаза и даже забежала вперёд и развернулась, чтобы оказаться лицом к лицу с Мирославом. – Неужели совсем неинтересно? Это же…

Лера не смогла найти слов, поражённо вытаращившись на невозмутимого Медведева.

- Ну, почему же… Интересно. Просто… В основном времени нет бродить тут. Работа не спит. Я уже и забыл, когда последний раз вот так просто гулял. Как сейчас. А это… - Мирослав прикрыл глаза, будто слушая что-то внутри себя и подбирая слова для того, чтобы описать услышанное. А потом посмотрел прямо на Юли и закончил. - Хорошо.

- Богатые тоже плачут, ага. - С иронией изрекла Лера. – Всё о народе думаешь, золотой ты человек. Ночей не спишь. И вот стоит оно того?

- Мне нравится то, чем я занимаюсь. - Пожал плечами Мирослав, ничуть не обидевшись. – Нравится результат. И денежный тоже, естественно. Вот и время найти-то можно… Для хорошей компании.

Юля снова стушевалась и даже наверняка покраснела. Мирослав говорил вроде бы просто, не рисуясь, не играя, но как-то так, будто каждым словом пытался на что-то намекнуть именно ей, Юле. И в каждом слове она слышала скрытый смысл. Который в то же время был таким прозрачным, что щёки горели всё сильнее. И смущающие её оттенки были не только в словах. Но и во взглядах, то украдкой, то совершенно не таясь. В прикосновениях, когда Юля под предлогом поправить лямки рюкзачка или сфотографировать очередной красивый вид освобождала свою ладошку, а Мир снова обхватывал её и начинал поглаживать пальцы, так нежно и так горячо, посылая импульсы по всему телу. И с каждым таким прикосновением где-то внутри падал в обморок один тараканчик, покрывался тонкой паутинкой, заворачиваясь всё больше и больше в прозрачный кокон, из которого вылуплялась маленькая бабочка и, робко шевеля своими крылышками, устремлялась к самому сердцу.

А Старый город жил своей жизнью. Пестрел вывесками и цветами. Манил присесть в плетёные кресла около ресторанчиков, порой полностью перегораживающих узкие улочки, так что гуляющим туристам приходилось со смехом и извинениями лавировать между сидящими за столиками посетителями. Удивлял причудливыми формами стен и пытался задержать на каждом шагу элементами архитектуры, порой совершенно неподходящими друг к другу, но каким-то волшебным образом сливающимися в такую гармоничную картинку, что воспринимались идеальным целым. Иногда дома настолько близко придвигались друг к другу, что казалось, будто тянутся в порыве соединиться узкими балкончиками, увитыми плющом и виноградом. И тогда в проулке между ними оставалось совсем мало места, и даже вдвоём было трудно пройти. Но и тогда Мирослав не отпускал Юлю, а только ближе притискивался к ней, вызывая такой парад мурашек, что их топот наверняка был слышен даже за стенами крепости. И огибая очередную громкую экскурсию или лавируя между столиками уличного кафе, Мир накрывал юлины плечи своими тёплыми ладонями или держал за руку, не давая потерять ни на миг тепло его прикосновений и чувство защищённости.

Маленькие и уютные сувенирные лавки и пекарни сменялись яркими вывесками ресторанов и мини-отелей, за узкими улочками с милыми невысокими домиками вдруг открывались площади и старинные церкви. За внушительными укреплёнными стенами с маленькими окошками-бойницами следовали высокие арки с массивными воротами внутри. Эти стены явно воздвигались не для красоты, а для защиты. За мрачными суровыми укреплениями Цитадели виднелись полуразрушенные лестницы и остатки каменной кладки, вызывающие трепет и невесомое сожаление. Не все возведенные строения пережили удары – как времени, так и военных орудий. А вокруг лежала, дышала, менялась, жила и где-то вдалеке сливалась в объятиях с небом фантастически-бесконечная морская гладь, опьяняющая невообразимым ароматом и нежным шёпотом волн.

- А это что?

На одной из стен среди неровных серо-бежевых камней виднелась прямоугольная табличка. Две схематично выточенных рыбки как будто накладывались друг на друга.