...А до смерти целая жизнь

Пока что, извините, все. Надо сворачиваться…»

«22 января.

Первое внеочередное свободное время посвящаю сему посланию, также первому внеочередному, ибо первое письмо написал вам позавчера и отправил вчера вечером. Уже не помню, что в нем писал в спешке, так что извините, если буду повторяться. Сразу же оговорюсь, что не стоит вам очень беспокоиться, если от меня долго не будет писем (а такое может случиться по причинам, от меня не зависящим). Я здесь в целости и сохранности… Жизнью здесь я пока доволен. Кормят отлично, всегда есть аппетит, и вообще чувствую себя «в своей тарелке»!

Только что в комнату заходил майор и сказал какому-то парню, что письма пока нельзя писать до особой команды, которая будет, может, завтра, а может, через неделю. Правда, я не понял толком, можно или нет, потому что другой майор сказал, что можно. Кто знает, может, этому письму суждено пролежать в ящике суток несколько. Тогда я вам не завидую. Я-то почти уверен, что у вас все в порядке, а вот вы, конечно, — не совсем.

Что ж, тяготы военной службы, которые я должен стойко переносить, частично ложатся и на вас. Ничего не поделаешь, s'est la vie. Взбодритесь и будьте спокойны, тогда и мне будет спокойно. Задача ясная?

Погодка здесь отличная: легкий морозец, легкий ветерок и «солнушко». Зевать много не дают, почти все время занято…».

А следующее письмо ты начнешь словами, которые очень встревожат маму:

«Ну что еще сказать про Сахалин?
На острове нормальная погода…»

У мамы захолонет сердце: «Боже мой, Сашка на Сахалине!» С огромным трудом удастся мне доказать ей, что эти строки никак не связаны с географией твоих военных будней, что просто так, с ходу, легли в сыново письмо слова любимой песни, что не мог ты оказаться на Сахалине. Мои доводы вскоре подтвердит новое письмо от тебя, уже с окончательным адресом. А ты песню вспомнил потому, что хотелось только мостик перекинуть к погоде там, у тебя.

«…Погода действительно ничего: «мороз и солнце — день чудесный». Утром и вечером небольшой морозец, градусов 30, но здесь из-за малой влажности воздуха (эта самая малая влажность и сослужит мне превеликую службу — окончательно убедит маму, что ты вовсе не на Сахалине)… переносится легко, как у нас двадцатиградусный. Днем солнечно и тепло. На улице нам холодно не бывает — все время ходьба, марши, прогулочки строевым шагом в столовую три раза в день. Одеты мы прилично, так что не мерзнем: теплое белье и все такое прочее… 23 февраля, очевидно, будем принимать присягу.

В общем, живу хорошо. Есть тут приличный магазин, так что в случае, чего — туда…»

А вот это письмо получит бабушка Сяся, которая живет в Гайве:

«28 января.

Солдаты мы теперича. Так-то. Не знаю, что будет дальше, но пока устроился хорошо.

Все хорошо, все нравится. Не знаю, может быть, характер у меня такой уживчивый, но о жизни своей скажу одно: весело и интересно. Друзья есть, тоже все неунывающие ребята.

Помню, говорил мне дядя Коля, что главное в службе — старшина. Будьте спокойны, «главное» у нас — лучшего желать нельзя. Строгий, веселый и справедливый.

Ну, все пока. До свидания… Саша».

Снова домой:

«30 января.

Живу все так же хорошо и весело. Сегодня воскресенье, много свободного времени. Вчера смотрел кино «Приходите завтра». Из всего фильма поправился один Папанов, в остальном — муть. Клуб у нас прямо против казармы, столовая тоже рядом. Без шинелей выходить из казармы не разрешают, так что заболеть здесь при всем желании нельзя. О здоровье моем можете не беспокоиться. Все хорошо, Погодка всегда отличная. Сегодня ночью выпал снежок. Тепло. Учимся…»

«1 февраля.

Дни идут довольно быстро, сегодня «распечатали» февраль. Все хорошо, жив и здоров. Будь спок.

Саша».

«9 февраля.

Здравствуйте, дорогие… Пишу с нового места. Обосновался здесь вроде крепко. Писем от вас еще не получал, но те, которые вы мне писали по двум прежним адресам, меня найдут. Будьте спокойны.

Жизнь здесь — как и в прежних местах, так что нечего расписывать на эту тему. Главное, будьте спокойны: живу и горя не знаю…

Ваш Саша».

«11 февраля.

Дорогие мама, папа и Лина…»

В твоих обращениях отсутствует имя брата Егора. Он служит в армии уже третий год, нам пишет не часто, но мы всегда знаем главное о нем — что жив и здоров: он пишет Лине. Только месяц с небольшим после свадьбы побыли они вместе. Егор служит далеко-далеко на западе, и это плюс твоя служба всегда остается предметом огромной гордости нашей: два сына с двух сторон охраняют и берегут мою землю, мою Россию.

«…Поскольку осел я здесь капитально, осмелюсь потревожить вас двумя-тремя просьбами.