А другой мне не надо

– Тапочки? – повторил за Мельниковой Анатолий и беспомощно посмотрел на ноги.

– Ну да, ты да Колян вчера так набрались, что…

– Я понял, – заторопился прервать Жанну Гольцов, чтобы поинтересоваться: – Скажи, я у вас там не очень наследил?

– О-о-о-чень, – захихикала Мельникова. – Все пучком, Толян. Бывает. За мокасами зайдешь?

– Сейчас?

– А ты что, не на работе? – мигом смекнула Жанка и тут же предложила: – Тогда давай сейчас. Заодно поправлю тебя…

– Нет, – как мог твердо отказался Анатолий Иванович и пообещал, что скоро придет.

– Давай, жду, – по-товарищески сообщила Жанна, и в голосе ее не прозвучало никакой особенной томности, которая могла бы насторожить Гольцова. Наоборот – он даже немного успокоился, услышав это «Давай, жду», столь типичное для прежней Мельниковой, легко открывающей дверь всякому, кто в нее постучится.

Воспряв духом, Анатолий Иванович нацепил старые шорты, пляжные сабо, темные очки и без задней мысли отправился к Мельниковым. Подъездная дверь была открыта. Гольцов медленно поднялся на пятый этаж и позвонил. «Заходи-и-и!» – донесся до него Жанкин голос, дверь оказалась не заперта. В прихожей никого не было. «Я сейча-а-ас!» – откуда-то прокричала Мельникова, и ровно через секунду она стояла перед соседом в накинутом на голое тело халате, сквозь шелковую ткань которого топорщились два острых соска.

Анатолий с трудом отвел от них взгляд и, опустив голову, пробормотал, глядя себе под ноги:

– Я за мокасинами.

– Не вопрос, – ухмыльнулась Жанка и, присев на корточки, вытащила откуда-то гольцовскую обувь и поставила перед ним со словами: – Может, надеть? Я могу. – Она подняла голову и посмотрела на гостя снизу вверх, не поправляя соскользнувшего с плеча халата. – Ты че, Толян?

Гольцов молчал.

– А-а-а, – как ни в чем не бывало протянула она, заметив, куда направлен взгляд Анатолия. – Сползает, сволочь. Натуральный шелк. Потрогай. – Жанна протянула ему край халата, настолько короткого, что сразу стало видно все, что под ним скрывалось.

– Не надо, – тяжело дыша, отказался Гольцов.

– Почему? – Мельникова выпустила ткань из рук и, переступив через мокасины, подошла к нему так близко, что он увидел черные точки вдоль вытатуированной линии бровей. – Понюхай, – прильнула к нему Жанна и подставила шею. – Вкусно?

– Нормально…

– Вку-у-сно, – прошептала она и, ловко обернувшись, прижалась к Гольцову спиной, моментально определив степень его возбуждения. Удостоверившись рукой в том, что она не обманывается, Жанна настойчиво взяла Анатолия за руку и положила ее себе на грудь. – Чувствуешь?

Гольцов не проронил ни слова, лихорадочно соображая, что делать дальше.

– Да забудь ты про нее, Толян… Всего-то и делов… – понесла Жанка какую-то чушь. Но Анатолию было не до этого, он даже не понимал смысла того, что та произносит. Единственное, в чем он признавался себе честно, так это в остром желании нагнуть Мельникову и, задрав халат, сделать то, на что она ему недвусмысленно намекает.

При мысли, что это можно сделать здесь и сейчас, Гольцов застонал и положил Жанне руки на плечи, нажимая на них достаточно сильно, чтобы та поняла, чего он от нее хочет.

– Так? – оглянулась на него Жанка и, прижавшись еще сильнее, потерлась ягодицами о выпирающее сквозь шорты мужское достоинство.

– Та-а-ак, – прорычал Анатолий и резко рванул молнию, чтобы наконец-то высвободить набухший член, но войти в Мельникову не успел: из глубины квартиры послышался голос Николая Николаевича:

– Жан-на-а-а!

– Блин… – простонала Жанка и тут же выпрямилась: – Проснулся.

– Он что, дома? – обомлел Гольцов и в недоумении уставился на отважную соседку.

– Дома, – буркнула та. – Всю ночь блевал, сволочь. Думала, хоть сейчас отдохну… Ан нет «Жанна-а-а!» Че? – проорала Мельникова в ответ и, обернувшись к Анатолию, прошептала: – Иди в зал. Он не встанет, так и будет лежать полдня. А мы тихо, – глаза ее плотоядно сверкнули, она манерно облизала губы и поправила на себе халат. – Подождешь?

– Нет.

– А че так? Колю испугался? – В голосе Жанны появилась какая-то вызывающая хрипотца.

– Я так не могу, – признался Гольцов. – Это нехорошо.

– Тогда как хорошо?

– Не здесь…

– А где? – Жанне очень хотелось, чтобы Анатолий назвал конкретное место, поэтому она медлила, не отзываясь на призывные крики Николая Николаевича. – Где?

– Где скажешь. – Гольцов сдался, а Мельникова просияла от счастья.

– Иду-у-у! – прокричала она, а потом впилась Анатолию в губы, умудрившись засунуть тому в рот свой язык.

– Перестань, – высвободился Гольцов и нагнулся за мокасинами.

– Не перестану, – предупредила его Жанка и заскользила по паркету в сторону спальни. – Че орем, Коля?! – поприветствовала она мужа. – Опять, что ли, тошнит?

– Кто заходил? – Мельников безошибочно определил, что в квартире кто-то был.

– Толян, – ответила Жанна и даже не покраснела. – Мокасины забирал.

– А-а-а, – протянул Николай Николаевич и поморщился, видимо, припоминая свои ночные бдения. – Свари жижку. Вот здесь печет. – Мельников положил руку на грудь.