А-Два (СИ)

- Волков? - утвердительно спросила нейролог. - Минута в минуту. Похвально. Цанговый карандаш, с некоторой даже вычурностью оформленный в виде старинного стила, взлетел над столом и нарисовал какой-то непонятный значок в углу белого пергамента, лежащего слева от папки. Взлетел сам собой, товарищ Элкотс не шевелила не только концентратором (его видно вообще не было), но и даже рукой.

Манипуляция была совершена невербально, без видимого движения, и Волков удрученно позавидовал: ни такого резерва природных эфирных сил, ни столь филигранного самоконтроля ему достичь пока не удалось.

- Младший лейтенант Волков, по Вашему приказанию...

- Присаживайтесь, товарищ младший лейтенант, берите, к примеру стул, и присаживайтесь. - нейролог неожиданно улыбнулась. «А ведь она совсем молоденькая. Лет сто пятьдесят, максимум.» - милиционер привычно принялся формировать словесный портрет. «Гласные тянет, немножечко, но тянет. Точно какая-то из центральных Пущ, Рузаевская, Йошкар-Олинская, может, Ижевская, но это уже вряд ли».

Стул скрипнул, принимая на себя немалый вес младшего лейтенанта. Нейролог посмотрела на визитера более пристально, слегка наклонив голову влево.

- Интересный Вы кадр, товарищ Волков. Внешне — невозмутимы, как скала. Огры в родне, верно?

- Так точно, товарищ Элкотс. Дед по матери. Бакинский огр. Говорят, я весь в него. - Волков откуда-то понял, что на все вопросы нейролога лучше отвечать сразу, прямо и развернуто.

- Вот только данные объективного контроля нам про Ваше душевное спокойствие говорят несколько иное. Давайте посмотрим... Так... - девушка развязала папку и принялась копаться в бумагах.

«На публику играет. Из меня одного.» - сообразил Волков. Невероятно цепкая память урожденных эльдар была известна очень хорошо: те, например, никогда не забывали единожды прочитанные документы на пять страниц и менее.

- К примеру, пятого июля сего года, в девять часов четырнадцать минут, контрольная метка зафиксировала необычайный всплеск эмоций. Вы в это время находились, как и половина личного состава, на оперативном совещании. Совещание было совершенно рядовым, Вас персонально на нем не обсуждали, особых причин для такого пика, - на стол лег красивый график, состоящий из нескольких разноцветных линий, - Лично я — не наблюдаю.

- Продолжим. Месяцем позже Вы, в служебной беседе, выразили неодобрение переводу одного из Ваших товарищей в столицу советской Эстонии, город Таллин. Выразили в смысле того, что Вам показалось, будто товарища незаслуженно задвигают. Высота эмоционального пика и окрашенность эмоций были почти идентичны июльскому всплеску. - Еще один, очень похожий, график, оказался поверх первого.

Волкову внезапно стало душно: форменный галстук напал на крепкую шею и принялся ее немилосердно душить сквозь воротник рубашки. Оказалось, что он, Волков, находится под контролем тем более плотным, что с его собственной стороны — совершенно незаметным. Еще страшнее было то, что в эмоциональных пиках младший лейтенант, предпочитающий физику и математику, а не химию и биологию, не разбирался совершенно. «Пойди пойми, о чем это: ладно, если просто профнепригодность, а то, может, и пэ-эн-дэ...» - оказываться во цвете лет в заботливых руках психиатров, пусть даже и советских, то есть — гуманнейших в мире, страшно не хотелось.

- Всего таких и похожих случаев было более сорока, и все — за последний год. Товарищи Ваши пока не обратили внимания, но у них нет доступа к данным объективного контроля, а у меня, как штатного нейролога, он есть. Я провела специальный анализ, и вручную, и вот на нём, - кивок в сторону указал на незамеченный ранее счетник последней модели, прибор компактный, красивый и очень умный, даже на вид. - Мы оба, и я сама, и дух машины, считаем, что с Вами, товарищ Волков, не все в порядке.

Сергей был удручен. Сергей был раздавлен. Сергей представил себе всю глубину бездны, из которой на него пристально смотрело что-то не очень понятное, но древнее, любопытное, и, как будто, даже голодное. Дух машины, имеющий свое мнение — штука страшно редкая, развивавшаяся не одну сотню, а то и тысячу, лет, возможно, лично помнящая Архимеда, Пифагора и других авторитетных древнегреческих товарищей. Сам факт того, что нейролог обратилась к силам столь могучим и древним, означал степень внимания слишком высокую, неприятную и опасную.

- Так точно, товарищ Элкотс. Я, собственно... - решил не тянуть резину в долгий ящик младший лейтенант.

Все вышло наилучшим образом. Мягко покачивался на рессорах новенький эсобус: почти триста километров отличной трассы, соединяющей столицу Псковской области со столицей области Ленинградской, пролетели совершенно незаметно. Рядом, на соседнем сиденье (салон, пусть и по совершенно туристическому времени, оказался полупустым) возлежал новый пластмассовый чемодан с невеликим набором вещей, нужных в долгой командировке советскому милиционеру.