А единороги будут?

Хм… Подсознание играло со мной в странные игры, – оно не давало мне воспринимать Рикиши рабом. Даже, когда я его так называла, все равно для меня он был или простым парнем, или слугой, но никак не бесправной собственностью. И дело было даже не в том, что я крутой борец за свободу, равенство, братство. Совсем нет – я довольно спокойно реагировала на крутящуюся вокруг меня три месяца прислугу. Но Рикиши… Наверное, все дело было еще и в его поведении. В нем аристократизма было порой в разы больше, чем в той же Соноле.

– Прошу, леди, – я оперлась на предложенную мне руку, и мы направились петлять по коридорам в сторону апартаментов моей приемной мамочки.

Под самой дверью я еще была полна решимости озвучить свой ультиматум: «Или вы мне все поясняете, или я никуда не еду!», но едва оказавшись напротив Марими, тут же поняла – не смогу. Вот стоит она такая вся далекая, не от мира сего, как миниатюрная статуэтка из музея, и тут я ногой топаю и условия ставлю. Вот странно, с Сонолой я спокойно могу пререкаться, у меня даже в мыслях, что она меня на триста лет старше, не проскальзывает. И то, что она маг – тоже. Какой она маг, если я ни разу ничего магического от нее не видела? Я вон хоть свечки зажигаю.

А вот Марими действовала на меня вымораживающе. И голосок ее хрустальный пробирал до дрожи. Хотя, тоже вроде, при мне ни разу не магичила, но почему–то верилось, что легко взмахнет рукой, и я заледенею.

Правда, вместо этого, она взмахнула рукой, и мне вручили небольшую мешкообразную сумку, кожаную, затягивающуюся на тесьму, и с одной лямкой.

– Я задействовала немного пространства низшего уровня, – с улыбкой произнесла Марими, наблюдая, как Рикиши изымает у меня рюкзачок и перекидывает себе через плечо, с которого уже свисает его собственный мешок. – Конечно, в разрешенных для студентов объемах, но тебе сейчас не так уж много и потребуется. Канцелярские принадлежности студентам выдают, учебники и книги – тоже. Если будет намечаться какой–нибудь бал, то тебе просто надо будет заранее ненадолго посетить нас и сделать заказ в швейной мастерской. А пару платьев для студенческих вечеринок я тебе бросила в сумку. Так же как и сменную форму.

Марими замерла, ожидая изъявлений благодарности, не иначе. Я не стала ее разочаровывать и изъявила – без лишнего энтузиазма, но и не совсем с кислой миной.

– Я запретила Рикиши брать с собой шпагу, – продолжила свою речь моя новая мамуля. – А у тебя в сумке лежит нож для упокоения вурдалаков. – Ну вот, не могла не испортить настроение напоследок. – Будь внимательна, мне бы не хотелось выслушивать претензии от руководства академии. Да и выплачивать компенсации пострадавшим по твоему недосмотру семьям тоже.

Последняя фраза заставила меня забыть о местных приличиях, и, не дожидаясь, пока нас выставят, я уточнила:

– О каких компенсациях и пострадавших вы только что сказали?

– Девочка, вурдалаки, в отличие от нетопырей, пьют кровь у всех, – пояснила Марими, поджав губы, с лицом человека, выдающего общеизвестную истину.

Ага, кажется, дошло. Я обернулась на молчаливо стоящего у меня за спиной Рикиши. В этот раз он не стал опускаться на колени, а просто застыл на все время разговора, сверля взглядом пол. Представить его страшным монстром, выпивающим кровь у всех студентов в академии, не получалось. Зато случился нежданный прилив храбрости, и я выпалила:

– Леди Марими, а что теперь будет с Алисой?

На меня посмотрели с легким намеком на интерес:

– С какой целью ты спрашиваешь?

– Ну… просто неучтенный двойник – это опасно, – ляпнула я первое, что пришло в голову.

Марими ласково улыбнулась:

– Я позабочусь об этом, не волнуйся. Алиса – не твоя проблема. В академии она не появится и мешать тебе не станет. Думай о том, что зависит от тебя – хорошая учеба и… деградирующий нетопырь, – последние два слова женщина процедила, поглядывая в сторону Рикиши так, как будто это он сам мне себя подарил, а не Сонола выпендрилась.

Я изобразила полупоклон и была отпущена в сторону портала, где меня уже поджидала ехидно ухмыляющаяся «тетушка».

– Доброе утро, леди Сонола, – повторила я полупоклон и насладилась олицетворением полного офигения. Приятно, значит, не зря старалась.

Рикиши тоже оценил, потому что на него резко, хотя и ненадолго, напал приступ кашля. Вообще, для приговоренного к скорой смерти, он как–то слишком много веселился. Интересно, это я на него так разлагающе влияю? Когда мы только начинали общаться, он лишь изредка улыбался, а теперь…

Втроем влезать в их телепортальный лифт было еще забавнее, чем вдвоем, но, в этот раз, пышный подъюбник был только у Сонолы. Так что с усилием, но впихнулись. В уголке, размазанный по стеночке – Рикиши, потом я, плотно прижатая к его переду – задом. Причем, настолько плотно, что я своим задом ощущала некое шевеление и набухание… хм… у него спереди. Хорошо, что под камзолом это будет не заметно. Но из врожденного чувства вредности я еще и потерлась, будто бы устраиваясь поудобнее.