A Girl in Black and White

Я пожала плечами.

— Я нерегулярная.

За столом раздалось несколько смешков.

Агнес вздохнула. Когда я впервые услышала ее имя, то представляла себе суровую старую леди; на самом деле она была всего на десять лет старше меня, с волосами цвета красного дерева и сильно загорелой кожей.

— Если ты снова будешь вести себя — нерегулярно, мне придется уведомить начальство.

Я нахмурилась, но, зная, что не хотела такого внимания, сказала:

— Я чувствую, как все налаживается, пока мы разговариваем.

— Хорошо.

Хлопнула входная дверь, и Агнес издала раздраженный звук.

— Что теперь?

В комнату вошла женщина.

— Извините, что прерываю! Я знаю, что опоздала, но в последнее время у меня было не так уж много времени, чтобы заскочить к тебе, и я подумала, что зайду поужинать.

Не рядом со мной. Не рядом со мной.

Агнес выдохнула.

— Рядом с Каламити есть свободное место.

Я вздохнула.

— О, великолепно.

Действительно великолепно.

Все подождали, пока она устроилась, а затем начали прибывать тарелки. Похоже, морковный суп. Тьфу. Что бы я сейчас сделала ради настоящей еды.

Я обводила царапины на деревянном столе, ожидая, пока слуги закончили приносить наши тарелки, когда кто-то толкнул меня локтем в плечо.

Я вздохнула, поднимая взгляд.

— Что?

— Не собираешься поздороваться?

Я действительно не хотела этого, но чувствовала себя великодушной, поскольку Генри был дома в безопасности. Кроме того, если ты не мог победить их, тогда убей их рационально... или что-то в этом роде.

Итак, я согласилась.

— Привет, мама.

 

 

 

 

Танцующие пары в темных освещенных углах.

Мебель выглядела зловеще.

Один или два голых посетителя.

Лифы с глубоким вырезом и разливающиеся кубки с вином.

Чтобы было ясно, ничего из этого не происходило. Это было то, что, как я привыкла думать, происходило в борделе в семь вечера; отдаленный звон церковного колокола снова возвестил о наступлении часа.

Вместо этого звон столового серебра и вздохи семи пресыщенных девушек наполнили столовую, наши движения были вялыми, поскольку удушающая жара просачивалась через разбитое окно, удушая нас всех.

Я предположила, что мое предположение было недалеким; это просто не происходило между семью и восемью часами, когда большинство заведений в Симбии закрывались на ужин.

— Мне кажется, я умру на такой жаре, — сказала Магдалена, откидывая с шеи свои огненно-рыжие волосы.

— На это можно было только надеяться, — пробормотала Джулиана рядом с ней, вертя ложкой в том, что на самом деле было морковным супом.

Магдалена только закатила глаза, подперев подбородок рукой.

— Ты слышала о фестивале? — спросила Синсара. — Это будет чудом — выбраться из этого гнетущего, душного публичного дома.

— У вас у всех есть дела поважнее, чем ходить на фестиваль, — сказала Агнес. Взгляды, которыми наградили ее семь девочек, чуть не опрокинули ее стул, но она продолжила: — До Дня всех сестер остался всего месяц. Половина из вас здесь еще не решила, что вы собираетесь делать. Никто не пойдет на фестиваль, пока я не получу ответ от всех, будете ли вы давать клятву или ходатайствовать о вступлении в ряды Высших Сестер. Тем, у кого плохой послужной список, — ее глаза метнулись ко мне, — лучше даже не тратить время на подачу петиции. Потому что вас не примут.

Я нахмурилась, откусывая кусочек хлеба и жуя.

— Там будет зверинец! — воскликнула Сара, сидя слева от меня, задрав ноги на стул, и читая газетенку со сплетнями, прислоненную к своим ногам.

Брови Агнес нахмурились.

— Девочки, вы слышали что-нибудь из того, что я только что сказала?

— И гонки на шлюпках, пять разных дорам и шоу со светом фонарей! — Сараи продолжила.

— Что за драмы? — Кармелла спросила свою младшую сестру. — Пожалуйста, скажи мне, что это казнь королевы Сефил! Я давно хотела посмотреть на это.

— Какие-нибудь музыкальные мероприятия? — спросила Марлена.

— Сараи, просто дай это мне, — сказала ее сестра, протягивая руку через стол.

Шестнадцатилетняя девушка нахмурилась.

— Нет.

— Ну, это даже не твое. Мама дала это мне, так что верни это.

Когда Кармелла потянулась за ним, Сараи резко встала со стула и направилась к выходу из комнаты. Все остальные вскочили со своих стульев, не обращая внимания на протесты Агнес, и последовали за ними, чтобы узнать, какие мероприятия проходили бы во время недельного фестиваля.

Я сидела там в тишине, рядом были только моя мать и Агнес. Прикусив губу, я сказала:

— Это отличный ужин...

Агнес бросила на меня быстрый взгляд.

Я вздохнула, отправляя в рот ложку супа.

Агнес потерла виски, пробормотав что-то подозрительно похожее на — Ненавижу свою жизнь — прежде чем отодвинула стул и вышла из комнаты.

Даже не взглянув в сторону матери, я встала со стула и вышла из столовой.

— Каламити, подожди.

Я вздохнула, неохотно останавливаясь на лестнице.