А я верну тебе свободу

У нас в холдинге для этого специальный человек имеется. Такие статьи ваяет — закачаешься… А уж съемки — слов нет! Не знаю, какими спецэффектами пользуется. Своих тайн он не раскрывает. Но — главное — народ это дело обожает. Правда, спец по привидениям в советские времена годик провел в психушке. Но там немало людей томилось. Например, диссиденты, ставшие впоследствии известными далеко за пределами родной страны.

Передо мной остановился мужчина — примерно на голову выше меня, широкий в плечах.

Я держалась рукой за стенку.

— Девушка, с вами все в порядке? — спросил он низким голосом с прибалтийским акцентом. По-моему, эстонским.

— Да-да, спасибо, — я выпустила воздух из легких. Чего это я испугалась в самом-то деле?

И не в таких переделках доводилось бывать. Подумаешь — мужик какой-то в пустом коридоре.

Даже пистолетом не размахивает. Или это моя журналистская интуиция что-то подсказывает?

Мужчина стоял так, что я не могла рассмотреть черт его лица. Поняла только, что у него борода и взъерошенные, довольно длинные густые волосы. От него пахло луком и вообще какой-то едой. Он что, из ресторана? От всех моих знакомых эстонцев всегда пахло дорогими мужскими одеколонами.

— Вы не можете найти нужный номер? — спросил мужчина. Он явно заметил металлический ключ в моей руке.

— Нет, то есть да. Я иду вниз.

Внезапно он коснулся рукой моего лица. Меня его прикосновение словно обожгло, и я резко отпрыгнула назад.

— Что вы делаете?!

— Тише! Тише!

Он придвинулся ко мне. Дыхнул луком.

Я сделала еще шаг назад.

— Пойдем со мной? — предложил он вкрадчиво. — Я хорошо заплачу. Что тебе двое мужчин за ночь? Или их уже было больше?

Я отступала все дальше и дальше, хотя, наверное, следовало бы пронестись мимо него, чтобы выскочить на лестницу. Там бы уж я как-нибудь добралась до администраторши, ресторана, бани и что тут еще есть. Ну спас бы меня кто-нибудь?!

— Если не отвалишь — заору, — прошипела я. Мне было плевать на неписанные порядки в этой гостинице. Пусть потом разбираются с Сергеем. Что ж мне молчать, когда меня насиловать собираются?

— Дура! — сказал прибалт. — Русская дура!

— Националист проклятый! — не осталась в долгу я.

Он прыгнул на меня. Мне ничего не оставалось делать, как врезать ему в пах (правда, я, к своему великому сожалению, попала ему в бедро — гад увернулся), развернуться и понестись от него — в противоположную от спасительной лестницы сторону. Однако я надеялась, что с той стороны тоже будет лестница — хоть какая-то.

В такой гостинице она по идее должна быть — чтобы опять же гости не встречались друг с другом, не говоря про технику пожарной безопасности. И как это я раньше не сообразила?!

Я пролетела по коридору, аки пулечка, хотя и лететь-то особо долго не пришлось: гостиница была маленькой и здесь по обе стороны располагалось всего по четыре двери. Серега вроде бы говорил про десять номеров? Хотя лестница шла выше, когда мы завернули на этот второй этаж.

И здание было не двухэтажным… По-моему, даже четырехэтажным. На третьем и четвертом этажах что, по одному номеру? Или там что-то другое расположено? Офисы? Или на нашем этаже не только номера? Но сейчас мне было некогда об этом думать.

За поворотом коридора в самом деле оказались крохотная лестничная площадка и узкая лестница, ведущая как наверх, так и вниз.

Я рванула вниз. За спиной слышалось тяжелое дыхание. Мужик еще успевал яростно шипеть:

— Стой, сука! Стой, тварь! Русская тварь!

Разъяренный прибалт, гоняющийся за женщиной по гостинице, — это что-то новенькое, — пронеслась мысль. Хотя после неудачного удара в пах его можно понять. Но сам виноват. Нечего приставать к русским журналисткам.

Я летела вниз по ступеням, молясь, чтобы лестница не уперлась в закрытую дверь. Но очутилась как раз перед дверью. Только я собралась толкнуть ее, как она распахнулась, словно по мановению волшебной палочки, и я оказалась в объятиях какого-то здоровенного пузатого мужика.

— Спасите! — завопила я истошным голосом.

Прибалт за моей спиной остановился и тяжело вздохнул. Мужик, в объятиях которого я трепыхалась, слегка отодвинул меня от себя и осмотрел. Свет в коридорчике, где мы стояли, был нормальным: тут была вкручена лампочка, которую закрывал круглый плафон.

— Ничего девочка, — заметил мужик, держащий меня в объятиях. — Только больно уж тощая.

— Вы — русский?! — воскликнула я с такой радостью в голосе, что мужик посмотрел на меня как на полную идиотку.

— Русский, — кивнул он. — А что?

— Этот националист назвал меня русской тварью! — завопила я, кивая назад. — И русской дурой.

Прибалт метал взгляды-молнии. Теперь я наконец смогла его рассмотреть. Если бы мы познакомились в другой ситуации, я признала бы его очень даже симпатичным. Брюнет, борода и волосы слегка тронуты сединой, что придавало ему солидности, серые глаза, хороший костюм, белая рубашка, дорогой галстук с золотой булавкой, украшенной шляпкой с рубином.

Мужик, державший меня в объятиях, кашлянул. Наверное, склонялся к мысли, что последнее определение близко к истине.