А как же любовь?

Рамон понимал, что она сердится, что ей неприятна вся эта ситуация, что она не хочет лгать об их помолвке. Его предложение было очередным импульсивным решением, но он уже не мог отыграть его назад. Они должны сделать все возможное ради семьи. Рамон провел пальцем по краю бокала, снова мысленно возвращаясь к поцелую. Это было опасное отвлечение, он должен сосредоточиться на том, что нужно его семье.

Дверь дамской комнаты открылась, и из нее вышла абсолютно спокойная Исидора с широкой радостной улыбкой на лице. У Рамона перехватило дыхание. Господи, он с трудом сдержался, чтобы снова не поцеловать ее.

– Так лучше? – спросила она. Рамон был настолько ослеплен ее красотой, что не сразу уловил сарказм в ее голосе. – Ты сказал, что я должна выглядеть счастливой. Так достаточно? – Улыбка тут же исчезла с ее лица. – Тебе понадобится вечеринка в честь окончания гоночной карьеры и в честь помолвки тоже, – продолжала она. – Именно две разные вечеринки, чтобы увеличить охват аудитории. Нужно будет как-то дополнительно осветить реструктуризацию, можно пригласить прессу, чтобы запечатлеть, как ты жмешь руки новым руководителям подразделений. Мне понадобится кольцо. Что-то кричащее, даже вульгарное, пожалуй. Желтая пресса будет в экстазе. Себе я его, конечно, не оставлю, так что выдай мне ссуду, чтобы я купила кольцо…

– Я сам позабочусь о кольце, – перебил он, с трудом поспевая за мыслями Исидоры. – Значит, ты согласна и больше не будешь спорить?

– О, я уверена, что спорить мы будем, и не раз, но ты не оставил мне выбора. – Она сухо улыбнулась.

– Ты получишь щедрую компенсацию. – Рамон с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.

– Я стараюсь не ради этого. – Она смерила его презрительным взглядом. – Я сделаю все, чтобы помочь Трелле. И всей вашей семье. Но как долго это продлится? Три месяца, четыре? Как только Трелла родит, а Анжелика объявит о помолвке, мы можем расстаться, придумав какую-то благовидную причину.

– Звучит разумно, – согласился Рамон. Он прекрасно знал, когда нужно надавить, а когда промолчать.

– Будет разумно, если я уйду из компании, когда мы расстанемся. Ты должен поговорить с Анри о том, кем вы меня замените.

Рамон хотел запротестовать, но она была права. Он поможет ей найти хорошую должность в качестве части компенсации. Если Исидора им понадобится, они найдут подходящую причину, чтобы вернуть ее, когда страсти поулягутся.

Исидора исподлобья посмотрела на Рамона и прикусила губу.

– Этьен кажется самой подходящей кандидатурой на мою должность. Если ты тоже так считаешь, я должна тебе кое-что рассказать.

– Продолжай, – прищурился он.

Она поправила волосы, откашлялась и робко улыбнулась:

– Этьен ожидал, что займет место моего отца. Он был очень расстроен, когда эту должность получила я.

– И что? Мы принимаем решения, ориентируясь на то, что будет лучше для компании.

– Я знаю, но… Он работал под началом моего отца четыре года, пока я училась в университете. Я никогда не афишировала свою дружбу с твоими сестрами, поэтому Этьен не понимает, почему вы выбрали меня. Ему кажется, что его не ценят.

– Почему меня должно волновать его уязвленное эго?

– Я как раз пытаюсь объяснить. Если ты считаешь, что он подходит на мою должность, мы должны подвести его к этому. Нужно рассказать Этьену, что помолвка ненастоящая, чтобы он почувствовал себя частью команды. Он и так думает, что я получила должность исключительно по протекции отца, к тому же мы с ним раньше встречались…

– Ты спала с этим идиотом?

По какой-то причине Рамон считал, что Исидора еще девственница. Он понимал, что это несколько странно, и все же она порой вела себя как невинная, наивная девушка. А теперь она потупилась и покраснела, как новобрачная. Конечно, у девушки ее возраста должны были быть мужчины.

Он не понимал, почему это вдруг оказалось для него таким неприятным сюрпризом. Может, потому, что его сестры ни разу и словом не обмолвились о ее кавалерах? Когда Исидора была еще совсем юной, Бернардо в оба глаза смотрел за дочерью, учитывая поведение ее матери. Бдительность Бернардо была еще одной причиной, по которой Рамон старался не смотреть в ее сторону, и все же ему казалось, что она никем не увлекалась, кроме него.