А как же любовь?

Рамон быстро покачал головой, дав Франциске понять, что сейчас не самое подходящее время открыть Исидоре правду о том, что Бернардо ей не отец. Он беспокоился, что Исидора заметит их переглядывания, но она на него даже не взглянула.

– Я злюсь, потому что ты снова бросила его, мама.

– Не из-за мужчины! Я была на спа-курорте, клянусь тебе! – Она схватила Исидору за руки. – Мы поспорили, и мне нужно было подумать…

– Не надо. – Она попыталась вырваться. – Я не хочу снова оказаться между молотом и наковальней.

– Пожалуйста, верь мне, родная! – На лице Франциски были страх и замешательство. – Он попросил меня снова выйти за него замуж. Я согласилась переехать к нему, но Бернардо настаивал именно на браке. А теперь он может умереть…

– Он не умрет, – быстро сказала Исидора, крепко обняв мать. – Он должен справиться.

Франциска выглядела как потерянный ребенок, когда Исидора успокаивала ее. Рамон отвел взгляд. Он подозревал, что Франциска все же была с мужчиной, но ему не хотелось устраивать сцену прямо в больнице. Вскоре после этого пришел врач и сказал, что состояние Бернардо улучшилось. Рамон убедил Исидору позволить ему отвезти ее домой. Она была настолько измотана, что даже не стала с ним спорить и заснула прямо в машине. Когда автомобиль остановился, она проснулась и удивленно посмотрела в окно.

– Я думала, ты отвезешь меня ко мне домой.

– В дом твоей матери?

– Нет. Я купила здесь квартиру, когда вопрос о моем переводе в Мадрид был решен. Я перевезла туда почти все свои вещи, я собиралась начать распаковывать их.

– Это подождет, – сказал Рамон. – Пойдем.

Вилла в Саламанке, построенная предками его матери, не произвела на Исидору должного впечатления. Она, как зомби, с трудом передвигала ногами, послушно следуя за Рамоном к дому.

Здесь почти никогда не было гостей, только члены семьи. В детстве Рамон жил именно здесь, но после похищения Треллы их отец распорядился построить новый, тщательно охраняемый особняк. Разумеется, охрана была и на этой вилле, но именно здесь Рамон чувствовал себя по-настоящему дома.

– Я знаю, что ты устала, – сказал он Исидоре, – но сначала нужно поесть.

Исидора покорно вздохнула и прошла за ним в просторную светлую столовую. Они уселись за столом, и экономка принесла им горячий ароматный суп. Когда они остались одни, единственным звуком, нарушавшим полную тишину, было лишь едва слышное позвякивание ложек о тарелки.

– Все в порядке. Я уже знаю.

– Прости, не понял? – удивился Рамон, не донеся ложку до рта.

– Я полагаю, мама все рассказала тебе той ночью, когда вы делились секретами.

– Боюсь, я не совсем понимаю, о чем ты.

Уголки ее губ дрогнули, словно она пыталась саркастично улыбнуться, но у нее на это не хватило сил. Рамону показалось, что в ее взгляде было разочарование. Разочарование в нем.

– Моя мать обманывала папу с самого начала. Он женился на ней, потому что она была беременна. Он надеялся, что она исправится, но этого не случилось. Он винил во всем себя. Он много путешествовал, работая на твоего отца. Я не хочу сказать, что он винил твоего отца в маминой неверности, он никогда не жалел о том, что так тесно работал с ним. Когда Треллу похитили… он искренне хотел помочь, а не быть одной из тех пиявок, что хотели нажиться на вашем горе.

– Мы это знаем, – чуть дрогнувшим голосом сказал Рамон. – Бернардо был одним из немногих, кто поддержал нас, когда отца не стало. Мы все очень волнуемся за него.

– Знаю. – Исидора посмотрела в свою тарелку и задумчиво размешала ложкой суп. – Когда папа был моложе, он был очень амбициозным человеком. Но, возвращаясь домой, он хотел, чтобы его ждала семья, в том числе и дочь, поэтому он никогда не обвинял маму в неверности. Он не хотел разводиться с ней. Папа знал, что ее непростой характер сформировался из-за непростого детства, он не хотел делить опеку надо мной, боясь повторения ее истории. Но к тому времени, как я пошла в школу, он больше не мог игнорировать тот факт, что я совершенно на него не похожа. Он знал, что мама как минимум подозревает, что я – не его дочь. Папа сделал ДНК-тест.

– И все равно ничего ей не сказал?

Исидора покачала головой:

– Он был достаточно зол, чтобы развестись, но… он любил меня. – Она пожала плечами. – Он знал, что потеряет меня в битве за опеку, ведь я ему не родная дочь. Он не знал, что делать, и тогда попросил совета у твоего отца. Знаешь, что он сказал? «Кто же будет ей отцом, если не ты?» Поэтому он остался. Я многим обязана твоему отцу. Папе все это далось очень непросто.

Рамон молча наблюдал, как она размешивает ложкой свой суп, но не ест. Он вспомнил слова Треллы о том, что по какой-то неведомой причине Исидора готова умереть за них.

– Вот почему ты согласилась на эту помолвку?

Рамону хотелось побыть одному, чтобы справиться со жгучим стыдом, сковавшим его легкие. Когда-то давно его отец поступил очень благородно по отношению к этой девушке, а теперь он воспользовался ею и ее преданностью их семье безо всяких угрызений совести.