А Китеж всё-таки всплывёт!

И с Алексеем Константинычем Толстым,
С Андреем Белым были кореша,
И с Брюсовым, да всех не перечислишь…
Но это русские, но это земляки,
А что до иностранцев, то, конечно;
По-бусурмански я не говорю
И вся надежда тут на переводы.
С их помощью бывали чудеса.
Ну, например, я помню, как однажды,
Когда случилась свалка в магазине
За томиком Вийона, в зал вошёл
Сам автор и покрыл французским матом
Всю очередь и вытащил меня
И говорит: «Чтоб этому досталось!
Мой давнишний и верный почитатель,
Когда-то у богатого соседа
Он спёр моих стихов солидный том,
Читал всю ночь, потом переписал,
А после подарил одной подруге.
И, кстати, бабы тут у вас в Москве
Гораздо лучше, чем у нас в Париже,
Но это так, как говорится, a propos…
Про этого студента – я скажу:
Вот настоящий, подлинный читатель!
Я Карла Орлеанского просил
Позвать его на состязание в Блуа,
Тот согласился, но не вышло дело:
Упёрлись рогом солдафоны НАТО,
Ну что тут, что тут скажешь, мать их так!»

Подобное случалось у меня
С Уитмэном, с Превером, с Хаусмэном,
А в чайхане однажды, в Душанбе
Со мной Омар Хайям поговорил,
Так сам чайханщик с круглыми плечами[1]
С меня и деньги отказался взять за чай:
Ведь есть же люди (их зовут «простые люди»),
Которые прекрасно понимают —
«Поэт поэтов» человечеству важнее,
Чем главначпупс и секретарь ЦК.
Закончить о везении моём
Хотел бы я, сказав об очень важном,
О Женщинах, о чём мемуаристы
Обычно бла-бла-бла сверх всякой меры…
Ага, смотрю – поганец пасть разинул и слюной
Закапал. Пасть закрой! Кина не будет.
На эти темы я не говорю.
Нет, никому я не давал подписку,
Но у меня такие принципы морали.
Поверьте на слово, а то, что я не вру,
Вы поняли, надеюсь. Ну так вот:
Подобных Им вам даже и не снилось.
Вот видите, как в жизни мне везло.

2018

Русский поймёт

Н. Б.

В этом счастья даже слишком много,
От его избытка чуть дурной:
В теплый дождь идти лесной дорогой,
Одному – заброшенной дорогой,
Но к тебе, любимая. Домой.

1986

В турпоходе

Н. Б.

Снег съёжился, приговорённый,
Классически-прозрачные леса
Застлали горизонт лиловым дымом.
Два египтянина-грача (из перегнавших
Весну) покашливают, и на них в обтяжку
Трико из перьев цвета чернозёма.

Не заслоняющие солнца облака
Заметны лишь в припадке пессимизма,
Который, как известно, тесно связан
Со скверным знанием календаря.
Весна печальна острым предвкушеньем,
Но для чего заглядывать вперед?

1957

Ныне царствующей королеве русского романса Ирине Крутовой