А кто у нас муж?

Доехали мы минут за пятнадцать, в машине Яков дает четкие инструкции, как себя вести и что отвечать. На самом деле он хочет, чтобы я как можно больше молчала, а отвечать будет он. Хмурый Айс с кем-то переписывается. Он скажет ведь Варе?

— Послушайте, это подстава! Я ее вообще не видела с середины ночи! Не верю, что меня могут посадить! Я ничего не сделала!

— Ты скажи мне, как твои «пальчики» в полиции оказались?

Не хочу вспоминать, не хочу, чтобы он Варе рассказывал. Она не знает. Почти все ей рассказала про себя… Но он все равно выяснит…

— Сам выясняй! Мне не до этого сейчас.

— На воровстве попалась, в магазине, по малолетке.

Ну говорю же: Хрен Старый. Все ему неймется!

— Мне семнадцать было тогда, это недоразумение вообще!

Останавливаемся около серого неприметного здания. Я в таких местах давно не была. Фуу!

— Молчи чаще, матом не ори, не хами. Сейчас ты хорошая правильная девочка, ясно? А не как обычно…

Три часа, вашу мать! Три гребаных часа ада! Я бы там не выжила без хлыща, поломали бы меня….

— Мария была знакома с потерпевшей, часто бывала у нее дома, в том числе и накануне убийства. Поэтому ее отпечатков так много в квартире. Потерпевшая обладала бурным темпераментом. Она неоднократно конфликтовала с подругами. Одежду Марии, в которой она была в клубе…

— Яков Семенович, все улики против вашей клиентки, алиби… Кто этот Савельев, который якобы был с подозреваемой?

— Владелец обувной сети, никогда не привлекался.

— Так давайте найдем его, а пока ваша клиентка у нас побудет. Бойкая девушка, мало ли что еще.

— Девяносто первая? — уточняет Яков. Кажется, он не удивлен.

— Что значит девяносто первая? — Это первый вопрос, который я задаю этим двум ментам, которые сделают все, чтобы меня посадить. Я по глазам вижу, они и искать больше никого не будут.

— Девяносто первая статья УПК РФ предусматривает задержание подозреваемого на 48 часов без предъявления обвинения….

— Я тут останусь?

Вашу мать! Смотрю на хлыща, но он только головой кивает. Пи…ц мне!

— Маш, это закон. Они имеют право задержать вас. И главное — обвинение вам пока не предъявлено. Но, да, эту и, возможно, следующую ночь вам придется провести в изоляторе.

И наступил, козел, мне на ногу под столом. Видимо, чтобы я не начала орать. А орать очень хочется. Я в заднице, я в полной заднице!

Обшарпанные стены, убогая мебель, да эти облезлые палки кроватью назвать нельзя. Маша, это сон, ты спишь, скоро проснешься в своей квартире и поймешь, что тебе все приснилось… Такой нищеты я никогда не видела. Лязгнул замок. Камера… А ничего так… В кино страшнее показывают. Ну там наркоманки, проститутки, обязательно какой-то мужик в юбке…. А тут… Бабка какая-то сидит, худенькая, божий одуванчик. И все. И нет никого. Осматриваюсь, может не все заметила? Да нет вроде, все нормально. Хлыщ велел ничего про себя не рассказывать, вообще ничего, не только про убийство. А еще сказал, что еду и вещи мне передадут. И только это и можно есть. Телефон у меня, что странно, не отобрали. Тут даже сеть ловит, хоть и плохо. Бабка сидит на кровати, уткнулась в точку какую-то, медитирует, наверное. Главное, чтоб не мешала. Тут наверняка везде прослушка стоит, может, поэтому и телефон оставили? Ждут, пока я ляпну что-то. Не дождетесь, ублюдки! Телефон мигает. Варька!!!!

«Машка! Я не верю, что ты это сделала! Не верю! Еду и вещи тебе передадут. Мы тебя оттуда вытащим! Никому ничего не говори! Обнимаю тебя!!!»

— Эй, девка, че воешь-то? Поди виновата-то, сюда просто так не сажают, чего натворила-то? А? Покайся бабке старой!

У меня аж слезы высохли. Вот грымза старая! Ща я тебе исповедуюсь!

— Епифанцева! Передача!

Лязгнул замок. Да тут… много всего. Не знала, что можно столько всего передавать. Варька! Ну вот, опять реву, как истеричка.

— Ничего себе тут… — Бабка молниеносно среагировала, уже рядом сидит. Хотела по рукам ей вдарить, чтобы не лезла своими крючками к моей еде, но хлыщ велел не скандалить и не драться. Да еще и делиться всем. Блин, я что, уже в тюрьме?! Обычно на ночь я не ем…

— Это что ж… из ресторана дорогого? Поди ж ты…

Еды тут на четверых, наверное. Отваливаю бабке половину. Разбираю вещи. Так… белье, одежда, салфетки, расческа, постельное белье… чего тут только нет… странно! Бабка уже свою половину сожрала и как в нее все это помещается. Надо поесть, но сначала… Черт, попрошусь в туалет, точно мне ничего не оставит! Вода, влажные салфетки и ужин из одного из самых дорогих ресторанов города здесь, на двоих с какой-то древней старухой в тряпье. Ну хоть не воняет от нее.

Лежу на новых простынях, телефон заряжаю. Барсукова мне еще накопитель для мобилы передала. За пять минут лазания в сети я насчитала уже как минимум восемь нарушений передачи еды и вещей. А еще, оказывается, должна быть дезинфекция, а еще…

— Так как ты сюда попала, девонька?!

Так, уже не девка, качественная жратва облагораживает даже старую рухлядь.

— А вы как? — Не хочешь отвечать — сама задавай вопросы.

— Да я тут часто бываю…

Бабка не промах, смотрю…

— Поздно уже! Спокойной ночи.