А леший его знает!

– Я, как ты понимаешь, и сам оттуда, – вновь доверительно шепнул адъютант. – Из жарких, почти, как и мой родной пекельный мирок, краев.

– Хо! Так ты оказывается землячок женки нашего Зыбуна, – не к месту вспомнил водяной корни Омелии.

– Может быть и землячок, – деланно зевнул Подляндопуло, мол не очень-то ему и интересно знать. – А кто она вообще такая?

– А-а! – тряхнул ушными плавниками водяной. – Обычная наяда из ваших краев. Давно уже тута у нас обосновалась. Там, на болоте у болотника, – махнул рукой за спину.

– Хм, наяда, значит, на болоте, говоришь, у болотника, – задумчиво протянул черт и тут его взгляд остановился на «прелести» водяного. – Ну и черт с ней! Ты лучше скажи, это что у тебя там в лопухе завернуто?

Тритоха по заинтересованному взгляду черта понял, что миром разойтись не получится, но все же попытаться стоило. Этот Подляндопуло его повыше и в плечах пошире, да и магической дури у потусторонника наверняка побольше будет. Если бы в озере сошлись, там ещё можно было окаянному показать где у него раки зимуют. А на земле, пусть и сырой, он вообще никакой боец.

– Да так, ничего особенного, – как можно более непринужденно ответил Тритоха пряча за спину артефакт, чем ещё более раздразнил интерес черта. – Безделушка.

– Так если там ничего особенновая безделушка, зачем прятать? Дай-ка поглядеть!

– Не могу, извини, некогда мне, тороплюсь я! – коря себя за безрассудство, пытался неуклюже выкрутиться из сложившейся ситуации водяной.

– Слушай, Тритоха, хоть ты и полуночник, не знаю что я в тебя такой влюбленный! – зашел с другой стороны Подляндопуло, который чувствовал, что уже всенепременно желает заиметь то, что не хотел показывать ему водяной, но при этом он все ещё не хотел применять силу. Наверняка водяной начнет ещё орать как резаный. На крик сбегутся другие его собратья, тогда самому придется удирать не солоно хлебавши. – Ну покажи по-дружески! Не будь скупердяем.

Гусь свинье не товарищ, а полуночник потустороннику не друг, хотел ответить Тритоха, но, скажем так, постеснялся. Не ровен час, рассердится этот черт с плутоватым взглядом, тогда совсем несладко придется.

– К сожалению, не в этот раз, – только и ответил водяной. – Я на самом деле спешу.

Он вспомнил, что скоро уже должна проснуться Ундина и, обнаружив его отсутствие, обязательно рассердится. А что хуже встреча с чертом или с сердитой супругой, тут ещё можно было поспорить.

– Так что всего доброго!

Тритоха попытался было проскочить мимо черта, но Подляндопуло вновь перегородил ему путь.

– Ну куда ты так спешишь, дружище?! Мы ещё разговор наш почти дружбанский не закончили.

– Закончили! – произнес Тритоха и нетерпеливо оглянулся по сторонам, решая куда бежать. – Я к другу своему спешу. К лешему! К Бульгуну!

– К кому-кому? – подбираясь ближе к водяному, вкрадчиво поинтересовался черт.

– Тебе же сказали, к другу он спешит! К лешему! Ты что глухой?!

Голос принадлежал явно не водяному: бесцеремонный, уверенный, даже грубый, с угрожающей хрипотцой.

Черт замер на месте, отработанным веками движением втянул голову в плечи и огляделся. Пошарив единственным глазом по округе, он обнаружил хозяина голоса у себя за спиной на небольшом пригорке. Стоит статный полуночник, весь такой из себя бесцеремонный, уверенный, под стать своему голосу. Сразу видно, что крепкий как чурбачок березовый в стеганной тужурке из медвежьей шерсти. С такой деревенщиной не забалуешь.

– А ты ещё кто такой? – в голосе черта, наоборот, наглый тон заметно поубавился. Да и весь он как-то сразу сник, поскучнел.

– А я и есть тот самый леший! – ответил наглый полуночник, глядя на черта сверху вниз.

– Это мой друг, Бульгун! – выдохнул счастливый Тритоха, едва не упав от внезапно нахлынувшей радости в обморок. Как все-таки здорово, когда есть кто-то, кто одним своим появлением решает за тебя все твои проблемы. Ну… почти все.

– Да, друже, это я!

Леший спустился с пригорка и остановился рядом с чертом.

– А ты чьих будешь? – теперь уже леший был здесь хозяином положения и задавал здесь вопросы.

– Я… это… вот…

Спесь с черта окончательно сошла. Подляндопуло смутился под пронзительным взглядом лешего.

– Это черт Подляндопуло, адъютант самого дона Припона Арктического, – непринужденно подсказал Тритоха. – Его правая рука для поручений.

– Приапона, – кашлянув, подсказал чертик. – Антического.

– А, ну да, Антического, – поправился водяной.

– Понятно! – нахмурился Бульгун. – А здесь чего потерял?

На это вопрос осмелевший водяной ответа не знал, поэтому тоже поинтересовался у черта:

– В самом деле, Подляндопуло, сказывай-ка чего тебя в наши края-то занесло?

Вот значит, как! Двое на одного.

Подляндопуло трусовато прищурился, нутром чуя, что сейчас его будут бить.

– Я тут… того… мимо проходил… эм-м… по делам…

– Ну так иди скорей отсель! Иди лесом, иди и не останавливайся! – соизволил Бульгун. – Вали давай, пока ветер без камней!

Осознав, что мордобоя не будет и его благородно отпускают на все четыре стороны, черт несколько приободрился.