А леший его знает!

– Ладно, в самом деле, задержался я тут с вами! Дела-делишки. – скривился он в виноватой, и вместе с тем мерзкой ухмылке. – Пойду я! Но надеюсь, мы ещё встретимся!

– Для твоего же здоровья нам лучше не встречаться, – слегка озадаченный последними словами черта, произнес леший.

– Кто знает… кто знает… для кого лучше… – многозначительно протянул Подляндопуло. – Чуют мои копытца, мы все накануне грандиозного шухера!

– Да не. Просто у тебя на погоду ноги ноют, – участливо подсказал водяной.

– Всяко может быть!

С этими словами черт крутанулся на месте и в мгновение ока скрылся в лесной чаще, оставив недоумевающих товарищей с тревогой размышлять над его последними словами.

Хотя Тритоха не особо долго размышлял. Его интересовал куда более важный вопрос, который он не преминул задать.

– Кстати, Бульгун, ты как здесь оказался?

– А? Что?

Задумавшийся Бульгун не расслышал вопроса. Не нравился лешему этот гусь, в смысле черт. Вот он и размышлял, чем именно тот потусторонник вызвал в нем смутную необъяснимую тревогу.

Водяному пришлось повторить вопрос.

– Я спрашиваю – ты здесь каким чудом вообще очутился?

– А-а, так я к тебе как-раз в гости шел!

– Вот те раз! А я к тебе шел! Как у нас вовремя мысли совпали, да?

– Угу! – вновь вспоминая последние слова черта, леший задумчиво проворчал. – У дураков всегда мысли сходятся!

– Ой! Что верно, то верно! – хохотнул водяной. – Я, знаешь, зачем к тебе-то шлёпа…

– Слушай, Тритох, – перебил его Бульгун. – Так какого черта, этот черт здесь крутился?

– А, леший его знает! – отмахнулся водяной, потом опомнился. – Ой, прости! Откуда же тебе знать. И я не знаю. Да, забудь. Сказал же он, что мимоходом. Случайно видать к нам забрел.

– Да, не скажи. У демонов, чертей и бесов случайностей не бывает.

– Ой, Бульгун, прекращай параноить, видеть в каждом лукавом злокозненного интригина, – хлопнул дружка по плечу Тритоха. – Этот Подляндопуло ведь вообще не местный. Может, заблудился. Хм, кстати, он из тех краев, откуда твоя теща родом. Земляк еёный.

– Земляк, говоришь…

Леший пристально посмотрел на водяного.

– Надеюсь, ты ему ничего лишнего не ляпнул?

– Обижаешь, Бульгун, – фыркнул Тритоха. – Ещё я с чертями не якшался. Я молчал как могила. Почти как ты последние полгода.

– Ты это о чем?

Леший недоуменно уставился на дружка.

– О том, что ты совсем позабыл обо мне. Ни разу не заглянул в гости, как женился. Вычеркнул меня из коротенького списка своих друзей.

Бульгун рассмеялся.

– Ну ты ляпнул! Вычеркнул из списка!

– Чего тут смешного? – смех лешего, образно говоря, окатил самолюбие водяного ледяной водой. Старая обида вновь нахлынула на него приливной волной (тоже образное выражение). – Смеется он ещё!

– Тритоха, ты чего дуешься как жабьи щеки! – не переставая веселиться воскликнул Бульгун. – Ты что забыл, когда мы свадьбы играли?

– Ещё бы я забыл! Поздней осенью!

– Ну, вот! А потом ты почти месяц своих молодоженов по речкам и ручьям распихивал, владельные грамоты у Поставца для них выбивал! Так?

– Так!

– Аккурат к началу морозов поспел. Так?

– Угу! Но причем тут это?

– А притом, что когда ты все дела закончил – я об этом от твоих зятьев узнал – пришел навестить я тебя, а озеро уже крепкой ледяной коркой к тому времени сковалось. Я стучал тебе, стучал по льду, да видать ты умаявшийся был, не слышал. Ну, думаю, никак в зимнюю спячку после всего случившегося залег мой лепший кореш. Не стал тебя, утомленного послесвадебными хлопотами, больше беспокоить. А вот как на реке ледоход пошел, решил, что и озеро уже ото льда немного очистилось, и сразу к тебе направился. А то через лед до тебя и не достучаться. Понятно?!

Ах, вот оно в чем дело! Выходит, не позабыл Тритоху дружок его бывший. То есть никакой не бывший, а самый настоящий. Это он сам виноват в недоразумении, даже прорубей не нарубил, чтобы до него можно было докричаться. Вот же балбес!

– Теперь мне все понятно, дорогой ты мой братец! – Тритоха умиленно всхлипнул и еле сдержался чтобы не броситься на шею друга. – А я старый дурак… грешным делом подумал…

– Да никакой ты ни старый! – хмыкнул леший, к огорчению водяного почему-то не добавив в свое предложение слова «и ни дурак». – А, кстати, с чем это ты ко мне пожаловал?

Тут пришло время водяного задирать нос.

– Ха! Знаешь ли, это одна интересная диковинка, которую я хотел тебе показать, – водяной криво усмехнулся. Хоть это выглядело неуместным, но желание криво усмехнуться оказалось сильнее здравого смысла. – Глянь дружище какая красотища!

Тритоха развернул сверток и отбросил в сторону водоросли. Затем раскрыл огромную раковину и предъявил свою «прелесть» лешему. На воздухе жемчужина переливалась гораздо ярче, сочными оттенками, чем под водной толщей, хотя образы на ней все равно оставались очень туманными и размытыми.

Бульгун разинул рот от удивления.

– Вот это ничего себе! Какая огроменная! Откуда «дровишки»?

– От черного верблюда! – кичливо усмехнулся Тритоха, мысленно радуясь, что удивил-таки дружка.

– А ежели серьезно?