А может, это любовь?

— Сегодня в ресторане. Ты дал понять, что проведешь ночь на ранчо.

— Ну и что?

— Это прозвучало так, — взорвалась она, не выдержав его невозмутимого тона, — как будто мы с тобой… мы с тобой… — никак не могла закончить фразу Стефани.

— Живем? — предположил он, чуть приподняв брови. — А ты ему не сказала, что это не так?

— Нет, — ответила она, помедлив.

— Почему же? — Ник посмотрел на нее с чувством мужского превосходства.

— Его это не касается. И вообще я думала, что ты ведешь негласное расследование.

— Так оно и есть. Спасибо за то, что, даже рискуя своей репутацией, ты меня не выдала. Ты встречаешься с ним уже во второй раз, — добавил он.

— Это были деловые встречи.

— Ну да, деловые, — цинично усмехнулся он.

Стефани видела, что в глубине его темных глаз таится страдание, на которое она обрекла его много лет назад. На мгновение она попыталась представить себе, как сложилась бы ее жизнь с этим человеком, и ей стало невыносимо больно. Видимо, не только Нику надо наконец забыть прошлое.

— А какое у тебя ко мне дело?

— Расскажи, как вел себя Клей незадолго до своей смерти?

— Что ты имеешь в виду? — Стефани удивилась вопросу, но задумалась.

— Не заметила ли ты в нем каких-либо перемен, в его привычках, в распорядке дня?

— Нет.

— Он не стал раздражительным, молчаливым, замкнутым?

— Нет. — Тон ее становился все более резким, по мере того как она вспоминала те последние в жизни Клея недели.

— У него не появились вдруг лишние деньги? Он не стал чаще приглашать тебя в ресторан? Может, он покупал вещи, которые вы раньше не могли себе позволить?

Стефани вспомнила, как была удивлена неожиданной покупкой Клеем стиральной машины за месяц до его смерти.

— Нет, — ответила она слишком быстро.

Это не ускользнуло от внимания Ника, и ему стало жалко Стефани, но он должен выяснить все до конца.

— Если ты хочешь, чтобы я все распутал и реабилитировал Клея в глазах Дуги, мне надо знать всю правду, Стефани.

— Клей купил новую стиральную машину, — рассердилась она на Ника за то, что он заставил ее усомниться в честности мужа.

— Это я знаю. Он купил ее на деньги, выигранные в тотализаторе на Суперкубке.

— Клей стал раздражительным, потому что бросил курить. И мы поссорились, — вырвалось у нее, но было уже поздно.

— Из-за чего?

— Неважно.

— Позволь мне решать, что важно, а что нет.

— Из-за того, что я не успела выстирать носки, которые положено надевать с формой. Я сказала, если он купил эту чертову стиральную машину, может и сам выстирать свои носки.

Стефани закрыла глаза и вспомнила, каким рассерженным и враждебным было тогда выражение лица Клея. Вспомнила и свою обиду на него за то, что он упрямо не хотел признавать ее право иметь собственное дело.

Ник протянул руку, погладил Стефани по волосам и сказал хриплым голосом:

— Успокойся.

— Я всегда буду сожалеть об этой глупой ссоре, из-за которой он даже уехал раньше из дома. И умер…

— Он погиб из-за какого-то полоумного, у которого был пистолет.

— Он уехал, потому что я сорвалась и…

— Это он сорвался. Нечего было устраивать скандал из-за пустяков.

— Я знаю, но от этого мне не становится легче. Дуги сидел за столом и был страшно напуган. Мы никогда при нем не ссорились, а тут орали друг на друга, не обращая на него внимания.

— А потом Клей ушел с гордо поднятой головой и… умер как герой. — Тон Ника стал холодным и резким. — А ты решила искупить свою вину и стать заложницей памяти о нем.

— Вовсе нет, — покачала она головой. — Я чувствовала себя виноватой, что люблю свою работу, что ставлю ее выше заботы о нем. Я его любила, хотя никогда ему об этом не говорила.

— Но он-то об этом знал. Не проходило дня, чтобы он не говорил о тебе. Он гордился тобой. Ты была самой умной, самой сексуальной, самой лучшей, и ты была его женой. Мы все ему завидовали. У меня к тебе будет еще несколько вопросов.

— Может, хватит?

— Нет, не хватит. Мне надо обыскать не только конюшню и сарай, но и дом, просмотреть одежду Клея и все его личные вещи. Ты, наверно, все сохранила?

— Почти все, только костюмы отдала в приют для престарелых.

— Можно мне приступить завтра утром?

— Хорошо. Я оставлю дверь незапертой.

— Я буду ночевать на ранчо.

— Зачем? Ты же сам сказал, что не нашел никого подозрительного.

— Место слишком уединенное, а потому небезопасное, так что я поживу у вас какое-то время.

— Люди подумают, что я… что мы…

— Живем вместе? Не беспокойся, никто не увидит, как я приезжаю и уезжаю. Какое это вообще имеет значение, что подумают люди? Мы-то знаем правду. — Поразмыслив, он спросил язвительно: — Чего ты боишься: что между нами что-то произойдет или, наоборот, что ничего не будет?

— Это ты об этом мечтаешь, — отрезала она, не подумав.

— А я и не скрываю! — Он усмехнулся и посмотрел на нее многообещающим взглядом, который привел ее в неожиданный трепет.

Когда Ник ушел, Стефани постаралась расслабиться, но твердое намерение Ника ночевать на ранчо пугало ее возможными последствиями.

Глаза ее наполнились слезами. Раньше она так часто не плакала. Что же с ней происходит?