А может по-соседски?

– Нужно было спросить разрешения у тебя? ― Вызывающе бросил Элиот, и я вдруг увидела двух хищников, борющихся за одинаковую добычу.

И, судя по тому, как задрожала, моему пьяному мозгу это не понравилось.

– Нужно было не распускать свои мерзкие руки рядом с ней!

– А это не тебе решать.

– Черта с два, мудак. Мне.

Терренс двинулся на него. Элиот дернулся. А я резко встала между ними.

– Нет!

Казалось, только теперь Хардинг вспомнил о моём присутствии.

Он перевел на меня глаза, а я ужаснулась собственной реакции. Я встала между ними, загородив собой Элиота. Элиота. Не Терренса, как была должна.

– Саманта, ― выдохнул он, ― отойди.

– Не приказывай мне!

– Саманта, ― нетерпеливее предупредил он.

– Нет!

Терренс потянулся, чтобы отодвинуть меня, и я поняла, что у него получается.

– Хватит! Уходи! ― Оттолкнула его со всей силой, с которой только могла после четырех бокалов вина. ― Возвращайся к своей подружке, Хардинг!

Вспылила я, увидев, как он отшатнулся, будто от пощечины.

– Подружке? ― Переспросил, а затем в его глазах мелькнуло понимание. ― Снова что-то надумала, да? Или этот мудак тебе что-то сказал? ― Клянусь, я в самом деле услышала, как зубы Терренса скрипнули. ― Что ты сказал ей, а, Кэмпбел? Что придумал?

Элиот молчал, а я понимала, что медленно умираю.

– Он ничего мне не говорил, ясно? ― Процедила я сквозь зубы, собирая оставшиеся силы в кулачок. Ощутила, как руки Элиота успокаивающе легли на мои плечи, и после этого воздух вокруг напрягся сильнее.

– Если этот мудак не уберет от тебя руки, клянусь, Саманта, я его убью.

Спокойствие и одновременно ярость, с которыми Терренс произносил эти слова пугали и восхищали одновременно. Я ненавидела его за предательство и ложь, но знала, что сейчас он говорит чистую правду.

– За что? ― Нервно усмехнулась. И хотя отойти хотелось и самой, я заставила себя остаться на месте. ― За то, что он защищает меня от тебя?

– От меня? Ты считаешь, что тебя нужно защищать от меня?

Не знаю, почему, но, когда мои слова повторил Терренс, они зазвучали совершенно по-другому. И ударили болезненнее.

– Я считаю, что совершила ошибку, когда поверила тебе. ― Прошептала, чувствуя, как пальцы Элиота смыкаются на моих плечах. ― И когда дала нашим отношениям шанс.

– Что он сказала тебе, Саманта?

Я отвела глаза, потому что выдерживать его взгляд становилось невыносимо.

– Саманта?

– Тебе лучше уйти, Хардинг. И оставить Саманту в покое.

– Заткнись, Кэмпбелл, пока я не заткнул тебя сам.

– Полегче на поворотах…

– Полегче с моей женщиной, ясно? ― Закричал Терренс, и я вздрогнула. ― Думаешь, самый умный? Наговорил ей дерьма, и она тут же в него поверила?

– Я сказал ей правду.

– Да неужели? ― Усмехнулся он. ― И какую же? Что я изменил ей? Предал её? Эту правду ты ей сказал? ― Я зажмурилась, но кожей почувствовала, как Терренс подошел ближе. ― Долго сочинял?

– Хватит… прекратите.

– Прекратим, когда этот долбанный урод признается, что солгал.

Пальцы Элиота напряглись ― я ощутила, а затем он тихо ответил:

– Пошел к черту.

– Саманта, тебе лучше отойти, ― услышала я, и то, что уловила в голосе Терренса, мне совсем не понравилось.

Открыла рот ― предприняла отчаянную попытку остановить его ― но для этого было уже слишком поздно. Терренс буквально выдернул Элиота из-за моей спины, а затем со всей силой ударил его в челюсть. Я взвизгнула, а Элиот покачнулся, едва устояв на ногах.

– Что ты творишь?! ― Закричала я. ― Совсем с ума сошел?!

– Пусть ублюдок скажет правду! ― Заорал Терренс в ответ. ― Пусть признается!

– Признается в чем?! В том, что собственными глазами видел, как ты целовался с той девицей?!

– Саманта, я понятия не имею, про кого ты постоянно говоришь!

– Я говорю о блондинке в твоей квартире, ― прошипела, понимая, что боль от обиды вновь сменилась яростью, ― на ней хоть нижнее белье было?

– Лорен? ― Вдруг спросил он. ― Ты её имеешь в виду?

– Да плевать мне, как её зовут! Лорен, Кики, Синтия, Шерил ― плевать! Я застала её полуголую в твоей квартире! И она ясно дала мне понять, что ты её трахал!

На мгновение между нами повисла разрывающая легкие тишина.

Я могла бы поклясться, что слышала, как бьётся его сердце. И мне казалось, что я абсолютно не слышу своё.

– Какого…

– Твои оправдания не прокатят. Не прокатят, ясно? Я всё видела сама! САМА! Своими собственными глазами! Видела её в твоей квартире. Видела вашу одежду на полу, пустые бокалы. И выражение её лица, когда она хвасталась лучшим сексом в своей жизни!

Меня несло, и я уже не знала, найду ли тормоза.

– Как бы ты не оправдывался ― это всё пустое. Потому что я САМА видела правду!

Выдохнула и резко замолчала, понимая, что мне катастрофически не хватает воздуха. И, говоря ― катастрофически, я не шутила.

– Господи, Сэм, ты серьезно веришь, что я мог так с тобой поступить?

Нет! ― Вопило сердце.

Факты! ― Орал разум.

Я разрывалась ― и разрывалось всё внутри меня.

– Я хочу верить, что не мог, ― прошептала, вопреки всему, ― но просто не могу понять… зачем ей лгать?