А может по-соседски?

Боже, одному Богу известно, как я не выносила храп! И, если до этих слов я ещё сомневалась, то теперь была уверена, что лучше проведу эту ночь в постели Терренса, чем буду мучиться от бессонницы. Ну… не совсем конечно в его постели. Точнее, может быть, и в его ― да, скорее всего, в его. Но без него.

– Идешь или нет? ― Крикнул он мне у двери, и я подорвалась.

Странно. Но здесь ― в квартире Хардинга ― я не чувствовала себя неуютно. Стены не давили и казались приветливыми. Свет был теплым, а мебель ― мягкой. Мне было хорошо в его доме. И это также пугало.

– Голодна? ― Спросил он, и я вновь сморгнула.

Собиралась соврать, но быстро осознала, что Терренс поймет. Он всегда понимал.

– Немного, ― призналась, и он кивнул.

– У меня есть макароны и много сыра.

– Я люблю макароны. ― Улыбнулась. ― Особенно, когда в них много сыра.

– Значит, будут макароны с большим количеством сыром.

Удобно устроившись на барном стуле, я наблюдала за тем, как Терренс готовил. И это было восхитительно. Терренс ― был восхитителен. Такой спокойный, расслабленный и… восхитительный. Я никак не могла отделаться от мысли, что всё, что он делал было восхитительно. И, кажется, отделаюсь ещё не скоро. Его движения были легкими и уверенными. Он ловко справлялся со всем, за что брался. Конечно, чтобы сделать макароны с сыром особого кулинарного таланта не нужно, но для меня уже и это было восхитительно. Учитывая, как не восхитительно я готовила.

Вот так вот, смотря на Терренса, который чувствовал себя на кухне, как рыба в воде, периодически играя своими мышцами из―под утягивающей их футболки, я почти полностью потеряла связь со своим мозгом и спросила:

– Почему ты вернулся? В смысле, так рано. Я думала, ты приедешь только на следующей неделе.

– Я тоже. Но обстоятельства изменились.

– О. ― Это было всё, что я смогла сказать. А Терренс не собирался как―то это комментировать.

Но по его взгляду я поняла, что что бы не случилось, это его не совсем устраивало.

– Тебе как обычно? ― Спросил он, включая кофемашину, и я едва не растеклась по стулу.

Кофе. Вот, что сейчас было необходимо мне больше всего на свете.

– О да, и в самую большую кружку, которую найдешь.

Он усмехнулся, а затем потянулся к полочке и спросил:

– Как дела на работе?

– Эээ… нормально. ― Вроде бы и правда нормально, но отвечая, я как―то утратила в этом уверенность.

– А с Элиотом?

– Тоже…

– Уже выбрала, что наденешь?

– Что? ― Не поняла я, и Терренс повернулся ко мне.

– Ну на свидание. Завтра.

Я снова моргнула, и только потом до меня дошло.

– Ах, свидание. Да. То есть, нет. Я отменила ужин.

– Как это отменила? ― Он удивился настолько, что даже выключил кофемашину. Я хотела было сказать, что очень жду свой обалденный кофе, но не успела. ― Он что―то сделал? Обидел тебя?

Мне почему―то показалось, что, если я отвечу «да», Терренс прямо сейчас помчится в офис и забьет Элиота до полусмерти. Может, конечно, и показалось, но, перестраховавшись, я ответила:

– Конечно, нет, с чего ты взял?

– С того, что ты отменила ужин, о котором прожужжала мне все уши.

Правда? Я сморгнула.

– Мне пришлось его отменить. Я обещала сестре, что приеду в эти выходные. У племянницы день рождения, так что…

Я нарочно умолчала о том, что у меня серьезные проблемы с головой, потому что только по этой причине я могла забыть о поездке и согласиться на романтическое свидание фактически с первым встречным. Ждала, что Терренса это позабавит, однако, он меня удивил.

– Это веская причина. Я бы тоже отменил свидание, если бы у моей племянницы был день рождения.

– У тебя есть племянница? ― Полюбопытствовала я.

– Нет. Но, если бы была ― я бы отменил.

Не знаю, почему, но его ответ мне понравился. Хотя, в принципе, мне должно было быть всё равно.

Терренс сделал мне кофе, и я вновь убедилась в том, что лучше, чем он, латте не готовил больше никто. Может, у него было какое―то особенное молоко? Или он добавлял какой―то секретный ингредиент, о котором умалчивал? В любом случае, его кофе я готова была пить всю жизнь.

Ну, точнее ту её часть, которую мы будем соседями.

А ведь мы когда―нибудь ими быть перестанем. Верно?

Я представила, как переезжаю к Элиоту. Или к любому другому парню, с которым, возможно, когда―нибудь заведу близкие отношения. И что мы с Терренсом больше не сидим вот так, не болтаем обо всем на свете, и он не варит для меня вкуснейший латте с молоком.

Представила и тут же об этом пожалела. Сердце как―то странно ухнуло. И мне это не понравилось.

– Где твой Жук? ― Спросил Терренс, прерывая мои мысли. ― Не заметил его на стоянке.

Ах Жук…

– Нуу… сегодня днем у него полетел двигатель, так что мне пришлось отдать его на ремонт.

Он поставил две тарелки на стол и запах макарон с сыром приятно пощекотал ноздри.

– По страховке? ― Я кивнула, и Терренс кивнул в ответ. ― Во сколько у тебя самолет?

– Что, прости?

– Ну, самолет. Ты ведь полетишь в Рочестер на самолете?

Я бы полетела, если бы не стала рисковать и заранее купила билеты.

– Нуу… ― вновь начала я, ― не совсем…

– Что значит, не совсем?