А может по-соседски?

– Сделай одолжение, Саманта, просто не думай, ― прошептал Терренс и, когда я хотела было сказать, что думать в принципе не в состоянии, язык Терренса сделал то, от чего я каждый раз и довольно надолго теряла рассудок. Я застонала и выгнулась, а ответить так и не смогла. Потеряла нить разговора и себя соответственно.

– Просто расслабься, ― вновь попросил он, скользнув пальцами по податливым бедрам, целуя их внутреннюю сторону, ― и я обещаю, что ты кончишь так восхитительно, как ещё никогда в жизни не кончала.

Так и случилось. Терренс целовал меня, ласкал и истязал, разбирал меня на атомы, а затем склеивал вновь. Он давил на самые чувствительные точки и зоны, вынуждал кричать и подчиняться, забывать, кто я и кем являюсь рядом с ним.

А затем вознес меня на самый пик блаженства и, как и обещал ― я кончила так восхитительно, как ещё никогда в жизни не кончала.

Глава 20

Я услышала легкую вибрацию и неосознанно бросила взгляд на лежащий на прикроватной тумбе телефон. Его экранчик загорелся, оповещая о новом сообщении. Жуть как хотелось посмотреть, но я пересилила себя и отвернулась. Это был телефон Терренса и, хотя он был в душе, и не узнал бы, что я посмотрела, это всё равно было не моё дело.

И только я себя в этом убедила, как вибрация раздалась снова. Затем снова. И после четвёртого раза любопытство―таки взяло верх.

Кто может писать ему в половину второго ночи?

Чувствовала себя отвратительно, но не переставала мысленно повторять, что мой вроде как теперь мужчина не узнаёт о моем позоре. Придвинулась ближе, сделав вид, что поправляю постель, и покосила взглядом на мобильный.

Истинная прелесть айфонов заключалась в том, что ты мог прочитать сообщение на чужом телефоне, формально в него не залезая.

Мой длинный нос был не в счёт. И я убедила себя в этом окончательно, когда увидела три пропущенных звонка и странные символы вместо имени на экранчике.

«Тео, нужно поговорить, ты занят?»

Тео? Она знала его второе имя?

«Ты нужен мне, позвони».

«Это очень важно».

«Я могу приехать?»

Приехать? В такой час?

Но прежде, чем я возмущённо открыла рот, всплыло ещё одно сообщение:

«Но было бы лучше, если бы приехал ты».

Я расширила глаза и прошипела:

– Вот же сучка!

Да, именно сучка, потому я была уверена, что имя, зашифрованное под этими абсолютно нечитаемыми символами ― женское.

Сообщения прекратились, а я попыталась унять чесавшиеся руки. Наверное, будь я девушкой Терренса больше трёх часов, я бы ей ответила. И высказала бы всё, что о ней думаю. А ещё потребовала бы больше ему не звонить, потому что он теперь занят. И занят мной. Но я была его девушкой меньше трёх часов, поэтому взяла себя в руки и отвернулась.

Сообщения прекратились, и это немного успокоило.

Однако, когда Терренс вышел из душа, я не сдержалась:

– У тебя телефон разрывался, ― сказала, думая, что он заволнуется. Но нет. Даже бровью не повел.

Кивнул и, перекинув полотенце через плечо, прошёл сзади меня к тумбочке. Взял в руки телефон, разблокировал его и через пару секунд нахмурился.

– Прости, мне нужно позвонить.

Моя внутренняя стерва рвала и метала, но снаружи я оставалась максимально безразличной:

– Конечно.

Терренс ткнул пальцем в экран, а затем прислонил айфон к уху и вновь скрылся за дверью ванной. Я услышала, как включилась вода и сморгнула, не совсем понимая, как на всё это реагировать.

Мало того, что я понятия не имела, кем была эта сучка, так Терренс ещё и закрылся в ванной, чтобы позвонить ей и включил воду, чтобы я ничего не услышала.

Если это не странно, тогда я неизлечимый параноик.

Терренс вышел десять минут спустя. Долгих десять минут, за которые я успела обдумать несколько вариантов его смерти. Не сказать, чтобы я без памяти любила Хардинга и ревновала его, но мы теперь встречались, а значит такие вот тайные разговоры в ванной были не нормальны.

А ещё, где-то в глубине души, я не хотела, чтобы меня вновь обманывали.

– Всё в порядке? ― Спросил он, и я едва удержалась, чтобы не съязвить. Поэтому просто кивнула. ― Устала? ― Снова кивнула. ― Хорошо, давай-ка поспим.

Я устала ― это была правда ― и устала слишком. Слишком, чтобы спорить. Слишком, чтобы выяснять отношения. Слишком, чтобы идти до собственной постели. Поэтому молча забралась под одеяло и позволила Терренсу укрыть меня, обняв сзади. Он прижался к моей спине, поцеловал в волосы, и стало так хорошо и тепло, что я даже не заметила, как отрубилась.

― Ты ведь помнишь, что сказала прошлой ночью? ― Спросил Терренс, когда я, стоя перед зеркалом в ванной, собирала волосы в высокий хвост.

– Эмм… что ты великолепен в постели? ― Подразнила я, хотя прекрасно понимала, о чем шла речь.