А может?.. (СИ)

— Нет повода для серьёзного беспокойства, — как можно более будничным тоном ответила Нина. — Вегето-сосудистая дистония подтвердилась. — Это был второй раз в жизни, когда Нина солгала этому человеку. Первый был три года назад, когда она, боясь шагнуть в неизвестность, решительно сказала ему: «Я тебя не люблю.»

— Ты очень бледна, — проговорил Йен. — Лечение прописали?

— Да, всё в полном порядке! — бодрее ответила Нина и, чтобы убедить мужчину в правдивости своих слов, улыбнулась.

Йен взял лицо девушки в руки.

— Мне кажется, ты что-то от меня скрываешь.

«Не отводи глаза, не отводи глаза», — твердила себе Добрев.

— Господи, Йен, что я могу от тебя скрывать? — девушка накрыла руки брюнета своими и почувствовала его тепло. — То, что у меня гемоглобин 131? Упс, уже проговорилась, — Нина хихикнула. На Сомерхолдера это, кажется, подействовало. На мгновение он закатил глаза и улыбнулся.

— Ты неисправима. Точно можешь сниматься? Голова не болит? — поток вопросов от этого человека почему-то заставлял Нину чувствовать себя спокойнее.

— Всё правда хорошо, — заверила его брюнетка. — Сегодня начинаем снимать 23 серию? — Добрев необходимо было перевести разговор в другое русло.

— Уже начали, — улыбнулся Йен. — Плэк сказала, что было бы неплохо, если бы сцену у камина в гостиной особняка Сальваторе мы отсняли сегодня.

— Сегодня?! — ужаснулась Нина.

Да, только таких сцен ей сегодня и не хватало.Можно было говорить что угодно, но одно болгарка знала точно: сниматься в таких значимых эпизодах она сегодня не в состоянии.

— Я тоже удивился такой спешности, — сказал Йен, —, но переубедить Джули было невозможно — к ней присоединился уже и Кевин.

Мда. Если в наступление пошёл уже Уильямсон, значит время действительно не терпит. Нине ничего не оставалось, как сжать волю в кулак и уйти готовиться к съёмкам.

— Нинс, ты мрачнее тучи, — заметила Кэндис после того, как столкнулась в гримёрной с Добрев и обменялась с ней парой дружеских реплик. — Что-то случилось?

В этот момент Нина почувствовала необъяснимую необходимость с кем-то поделиться своими переживаниями. Но ни Йену, ни родителям о случившемся она рассказывать — по крайней мере, сейчас — не хотела. Но рядом с ней находился человек, которого она с лёгкостью и уверенностью могла бы назвать своей сестрой — и Нина знала, что этот человек её поймёт и поддержит. А может, даже даст ценный совет. Она взглянула на Кэндис.

— Слушай, нам с Йеном уже пора на площадку. Ты будешь здесь? Мне нужно тебе кое-что рассказать. Пожалуйста, не уходи…

Последняя фраза прозвучала с таким надрывом, что Кэндис поневоле вздрогнула — она ещё никогда не слышала в голосе Нины столько боли.

— Да, конечно, — пролепетала она. — Нина, что-то серьёзное?

— Да. — коротко ответила брюнетка.

— Нина, ты готова? — издалека послышался голос Джули.

— Уже иду, — отозвалась болгарка как можно более беспечным голосом и прошла на площадку.

В гостиной её уже ждал Йен. Его взгляд, который ощутила на себе болгарка, когда Йен увидел её в лёгком белом платье, даже заставил её покраснеть — она знала, что Сомерхолдера просто сводит с ума одежда белого цвета на ней. Сводит с ума до такой степени, что он всегда (если позволяло время и место) старался её поскорее снять с возлюбленной.

— Готовы? — обратился к паре Маркос.

Йен и Нина кивнули.

— Камера, мотор! Начали! — прозвучало в помещении.

Было видно, как камера взяла крупным планом лицо Йена, в эмоциях которого не осталось и частички Сомерхолдера — его полностью заменил Деймон Сальваторе. В гостиную быстрым шагом вошла Нина.

— Я… Хотел извиниться, — проговорил Йен, глядя куда-то вдаль и будто бы не обращая на вошедшую девушку никакого внимания.

Нина остановилась и скрестила руки на груди. И ровно в этот момент стала Еленой Гилберт.

— Хорошо, — только и успела проговорить она, как оппонент её прервал.

— Я сказал, «хотел». А потом понял, что я не сожалею. — В голосе Йена зазвучали те самые дерзкие ноты тона Деймона Сальваторе. Каждым своим словом он будто бы бросал вызов всему, что его окружало. Готов был со всем этим бороться.

— Ты скорее умрёшь, чем станешь человеком, и хочешь, чтобы я смирилась? — Нина сделала несколько шагов вперёд.

— Я не говорил, что ты не должна смириться, я просто сказал, что не сожалею, — быстро проговорил Йен. Боковым зрением Нина увидела, что Маркос улыбается — это был хороший знак. Всё шло по плану. Это понимала и она сама: зачастую запинки и неточности начинались уже со второй реплики, что значительно усложняло съёмочный процесс. Сейчас же всё шло как по маслу.

— Но ты ведь знаешь, кто я, — продолжил Йен. Нина почувствовала, как по её телу прошёл разряд электрического тока: она никогда не могла равнодушно относиться к перевоплощению Йена в Деймона. Его актёрская игра всегда завораживала её, поэтому многому она училась именно у Сомерхолдера. — Я эгоист, — продолжил Йен. — Я делаю свой выбор и причиняю тебе этим боль.