А можно выйти?!

- Мы всегда очень подробно расспрашивали всех путников о том, что происходит за горами и морями, - продолжал тем временем шаман, - мы здесь тоже строго контролируем рождаемость, и у нас тоже уже давным-давно нет детской смертности. Наша медицина даже лучше той, что известна людям за океаном. Мы помним и используем кое-какие утраченные остальными людьми древние знания. Вашей знакомой у нас будет хорошо. Не сомневайтесь. А девочка, она уже практически идеально отполировала свою грань кристалла. Если, честно, я не ожидал, что она так сильна. Даже этот лысый охальник, насколько силен, а провозился с голубой гранью в разы дольше.

Кстати, о лысых! Я уже слышу третий источник шума – компания товарищей явно где-то неподалеку. Отчетливо доносится смех двух мужчин и женщины в ответ на возмущенные детские претензии.

Практически сразу в поле зрения появляется Эдвардс. Он двигается, пятясь, и поэтому нас ему еще не видно. На него то и дело наскакивает мальчишка-провожатый и пытается огреть Пройдоху длинным деревянным шестом. Эдвардс, подшучивая над стараниями мальца, каждый раз уходит из-под удара, или отводит его в сторону то одной рукой, то сразу двумя.

Как только позволяет ширина тропы, в дело вступает Бродяга. У него и вовсе завязаны глаза. Он то и дело обозначает нападение на мальчишку. Тот отбивается, контратакуя. Ушлый лысый противник умудряется защищаться одной рукой. При этом, куда бы не был нацелен удар шеста или руки парнишки, рука Таллана уже оказывается там, неизменно организовывая на месте теплую встречу.

По известным мне причинам Бродяга проворачивает повязку для глаз на гладкой голове. Мальчишка возмущенно вопит, что «лысая башка» подсматривает и снова рассыпается в граде ударов.

По лицам всех четверых я вижу, что это не какое-то недоразумение, а способ весело скоротать путь.

Увлекаюсь наблюдением за их дурачеством и непроизвольно ставлю себя на место Пройдохи. Какое-то время и я бы смог уворачиваться от шеста. Но видно, что мальчишка владеет им вполне искусно, особенно для своего возраста. Думаю, что в реальном бою я бы попытался контратаковать такого противника как можно скорее. А вот работать в манере Таллана у меня бы не вышло даже с открытыми глазами. Очевидно, что он действительно подсматривает и явно знаком с техникой боя с шестом, но это не объясняет, как можно избегать ударов, используя в защите только одну руку и не уходя с линии атаки.

Меж тем, Эдвардс, мимолетно оглядывается, видимо, чтобы разведать дальнейший путь, и цепляет взглядом нашу компанию.

Секундный ступор – он явно не верит своим глазам – потом и без того веселое лицо начинает сиять непередаваемым восторгом. И в этот момент на голову Эдвардсу с довольно звонким стуком опускается конец деревянного шеста! По лицу Пройдохи прокатывается волна удивления, глаза его закатываются, и тело медленно оседает на землю. В победном крике мальчишки почти сразу же появляются испуганные нотки. Но Таллан успевает подхватить друга на руки, поставить его на ноги и, видимо не без магии, вернуть в его глаза проблески сознания.

В ту же секунду Бродяга отлетел в сторону, будто его снесло локомотивом. А не надо было стоять на пути Эдвардса, когда тот стремиться обнять Элизи!

Я, кстати, тоже воззвал к разуму Экуппы и мы успели отстраниться о девочки.

То, чего я боялся больше всего, не произошло – кости Элизи не затрещали, когда Эдвардс, наконец, смог до нее дотянуться.

Потом какое-то время все плакали. Ну, кроме меня, конечно, и Бродяги. Да, еще мальчишка не прослезился. Осознав, что наказания за стремительную атаку удалось миновать, он тихо торжествовал в сторонке, повторяя по воздуху тот удар, которым удалось оглушить Пройдоху.

Шаман тоже смахнул скупую мужскую слезу и сделал несколько шагов в сторону, как бы, давая нам возможность спокойно воссоединиться.

По лицу Элизи слезы текли в три ручья. Она, то и дело всхлипывая, что-то говорила на ухо Эдвардсу. Тот, уже промокший от ее и своих слез, гладил девочку по голове и уверял ее в том, что все уже позади, и они больше никогда не расстанутся.

Экуппа быстро взяла себя в руки и, ожидая своей очереди, чтобы снова потискать девчонку, обошла кристалл. С обратной стороны он выглядел совсем иначе – одна большая тусклая грань.

- Холодный! – задумчиво произнесла девушка, приложив к нему ладонь.

- Было бы странным, окажись он теплым, - отреагировал я, просто, чтобы не молчать.

Нам обоим было немного неловко присутствовать при настолько эмоциональной встрече Эдвардса с Элизи.

- Выходит, что мы с тобой можем теперь идти куда хотим? – аккуратно спросил я свою соседку.

- Ну, это же ты в начале пути принял за нас решение, - фыркнула она.

- Я осознал, посыпал голову пеплом и теперь исправляюсь, - объяснил я, - в джунглях не было особого смысла загадывать, что нам делать дальше, потому что горизонт планирования был предельно низким.

- Переходи сразу к делу, - попросила девушка, а то будет, как в том анекдоте с локтем.

Я задумался, пытаясь вспомнить анекдот.