А мы с тобой, брат, из пехоты

— Офицеры играли в карты. В «очко» на деньги. Я один раз столько выиграл! Вещмешок полный! Я его в обозе оставил, до сих пор ищу тот обоз и не могу найти. Трофеи брали. Бывало, наберут часов полные карманы. Я спрашиваю: «Слушай, вот ты встретишь где-нибудь золото, а у тебя все карманы забиты, что ты будешь делать?» — «Я эти выброшу, а золото положу». — «Ты ж не знаешь, тебя, может, через полчаса убьют, для чего тебе эти часы?»… Я никогда не думал ни о золоте, ни о часах, ни о богатстве. Но из Германии домой отправил, наверное, десяток посылок — солдаты помогали собрать.

— Табак давали?

— Табака хватило вот так вот! Я даже сухумский табак получал! Очень хороший, но легкий. Я менялся с солдатами — я ему половину пачки табака, а он мне половину пачки махорки. Я табак вместе с махоркой мешал — О! Люкс!

— Деньги платили?

— Платили. Я получал зарплату, «полевые», «гвардейские», в 3-й Ударной армии и «ударные» я получал.

Двенадцать или тринадцать тысяч рублей. Но в окопах что ты купишь? Домой отправлял!

— Планировали пережить войну?

— Я всегда считал, что выживу в эту войну. И остался жив!

— А когда было тяжелее воевать? Вот в начале войны или в конце?

— В самом начале! Потому что еще не обстрелянный, понимаешь? Не знаешь, как себя спасти и задачу выполнить.

— 100 граммов давали?

— Я все время получал. На пулеметы «максим» выдавали спирт, чтобы вода в кожухе не замерзала. Ну вот мы часть туда заливали, а часть в себя.

— Вши были?

— Вши? Эге!!!! Миллионами! Зимой у шапки уши опустишь, чувствуешь, по щеке забегало, а поднимаешь — нет никого. Холодно им! А тебе ж тоже холодно, застегнешь — опять начинают. А подмышкой… везде… Во второй эшелон когда выводили, то тут уже мылись и белье прожаривали.

— В обороне траншеи самим приходилось рыть?

— А как же? Только сами. Если долго стояли, то укрепляли их досками, если временно, то нет.

— Туалеты рыли?

— Даже в обороне, когда долго стояли, туалет не рыли. Ходили кто куда. Один раз командир полка пришел проверять линию обороны. Говорит: «Что вы, вашу мать, мины понаставили!» А то еще и прям в окопе оправится солдат, на лопатке выбросит за бруствер, а потом воняет — не пройдешь. Так что никаких туалетов я на фронте не встречал.

— Кто роет землянку командиру роты?

— У командира роты есть ординарец, писарь и санинструктор. Если работы объемные, тогда можешь приказать прислать с каждого взвода по два человека. Они сделают блиндаж. Если деревья есть недалеко, то перекроют его накатом, а если нету, как под Сталинградом, то сверху только плащ-палатку натянут. Внутри землянки делались земляные нары, где ляжешь ты вместе со своей шинелью. Больше там ничего и нету.

— Какое отношение было к женщинам?

— В роте санинструктором у меня был мужчина. Вообще, отношение к женщине на фронте зависело от ее поведения. Если женщина ведет себя хорошо, тогда никто о ней плохо не говорил. Что значит «хорошо»? Ну, например, не сожительствует с солдатами. Эти поварихи… У меня никогда на уме не было завести себе на войне ППЖ. Другое дело, когда на формировке в деревне стоишь. Там вечером собираются на улице или на площадке, танцы-манцы и так далее. Называлось это «мотание». И потом поведешь куда-то… или домой, или в кусты…

— Какое отношение было со штабными офицерами?

— Ну, взаимоотношения какие могут быть? Ясно же, что боевой офицер всегда противник штабного офицера. Потому что один воюет, все время на фронте находится, а второй в штабе сидит и писаниной занимается.

— Как Вы узнали, что война закончилась? И как восприняли это?

— 4 мая я вышел к берегу Эльбы, и солдаты говорят: «Ну вот, война кончилась». Мы отдыхали на берегу. Спали, завернувшись в плащ-палатки. Ночью, 8-го, стрельба! Я так перепугался! Вскочил, схватил автомат. Подумал, что американцы перешли в наступление и нас хотят выбить. А тут смотрю — все смеются и стреляют вверх! Я говорю: «В чем дело?» А оказывается, радио объявил, что война кончилась. Я тогда так глубоко вздохнул, думаю: «Ну вас к е…не матери с вашей стрельбой!» Я испугался, понимаете?

На следующий день приехали на наш берег американцы. Мы крепко выпили нашей водки и их виски. Пьянка была грандиозная. Потом нас контрразведка таскала: «О чем вы с американцами разговаривали?» — «О чем я разговаривал? Человек приехал ко мне, гость!»