А ну иди сюда, Петров!

– Ты не рада? Я думал, тебе понравится букет. Специально заказывал заблаговременно: его только два часа назад доставили самолётом, ездил за ним в аэропорт.

Поступок, однако.

Но и дипломат с миллионами тоже здесь. Ой, я надеюсь, что ошибаюсь.

А интуиция шепчет: «Ага, аж десять раз! Размечталась! Откуда эта наивность?»

– Спасибо. Мне безумно приятно. Сразу видно, что подарок для меня.

– Ну а для кого ещё? – по-простецки удивился Вася и протянул мне чемодан. – Ещё один подарок приготовил, но отдам завтра. Надеюсь, ты не против.

– Да нет, не против. Я тоже тебе кое-что приготовила.

– Получилось?

Он произнёс это так напряжённо. С трепетом. Не скрывая нервного ожидания. Его глаза так и говорили: «Скажи, что получилось! Да?»

– Я о другом, – разочаровала его. И сама разом вся поникла.

Меня тут же заключили в плен сильных рук, прижали к себе, утешили.

– Ты ведь сама говорила, что это не так быстро. Расслабься, и всё случится само собой.

– Угу.

– Так что там за подарок?

Освободившись из объятий, сделала шаг назад.

– Ты хоть обувь сними. На улице слякоть, да?

– Страшно мерзкая погода, но обещают, что скоро пойдёт снег, – произнёс Василий, развязывая шарф и наконец снимая перчатки. – Эль, чемодан тебе.

– Подарок?

– Нет, должок. В Новый Год нельзя входить с долгами, так что я решил сразу расквитаться…

– Со мной, – тихо добавила я.

– С долгом, – с нажимом поправил Петров.

– Вася…

– Ну что снова не так? Я тебе дал слово. Я слово сдержал.

– Мне не нужны твои деньги!

Попыталась впихнуть этот дипломат назад. Не хочу! Не буду!

– Уговор дороже денег. Ты обязана их взять.

– Ничего я никому не обязана! Это вообще… вообще… оскорбительно! – взвизгнула я и впечатала чемодан в его грудь. Петров машинально ухватил его бока, и я тут же отпустила.

– Ничего оскорбительного. Бери.

Мне вновь протянули чемодан. Сверкая глазами. Поджимая губы. Бесится.

Я спрятала руки за спину, ещё и шаг назад сделала.

– Нет.

– Эля! – в голосе Петрова звучали раскаты грома и молний.

– Ни за что! Я сама тебя вынудила, так нечестно. И вообще!

– Если мужчина даёт слово, он его держит.

– Не в этом случае! Я так не хочу! Не надо оскорблять меня своими деньгами!

– Ничего в этом оскорбительного нет. Я сам ляпнул, вот, держу слово, – попытался уговорить меня Василий.

И снова тыкнул в меня этим дипломатом. Ещё бы наручником к руке пристегнул, как в кино делают, ей-богу.

– Без вариантов, – отчеканила недовольно. – Мы с тобой сто лет дружим. Ну какое страхование от секса, когда я сама тебя попросила? Тем более тебе этот ребёнок и даром не нужен. А ты… ты стараешься. Терпишь меня.

В голосе зазвучали мерзкие предательские слёзы.

– Эля.

Вася распахнул объятия, чтобы я подошла за утешением. Все эти бесконечные нервные дни совсем меня подкосили. Да, на работе всё было прекрасно, но я постоянно решала какие-то проблемы, бегала, носилась, уговаривала, заказывала. Режим «белка в колесе» отягощался периодической руганью с Петровым и приступами моего плохого настроения.

Ощущение праздника так меня и не посетило. Разве что на пару часиков, пока ездила и поздравляла сотрудников.

Здесь же, рядом с таким дорогим моему сердцу человеком, я расслабилась и тут же выдала:

– Никаких чемоданов!

– Эля, – уже не так деликатно произнёс Вася, ещё и нахмурился.

– Никаких чемоданов с деньгами. Инициатива была моя, значит, к тебе никаких претензий. Точка.

– Не точка, Эля, – с угрозой произнёс Петров. – Ты возьмёшь эти деньги и не будешь выпендриваться!

– Нет.

– Да!

Мы посмотрели друг на друга. Яростно. Остро.

Упрямые, как два буйвола.

Злые, как тысяча чертей.

Отвратительно настойчивые.

– Или ты берёшь эти деньги… – начал Петров, набычившись.

– Или что? – выпучив глаза, спросила я, всем видом показывая, как меня бесят его угрозы.

– Или всё.

Мы застыли. Минута, вторая, третья.

Я оцепенела.

Как он мог!

Так сильно сжала зубы, что казалось, уже никогда не смогу их разомкнуть. Лишь бы не сказать гадость. Лишь бы не разрыдаться…

Сердце треснуло, взорвалось осколками, как стекло машины при аварии. Куда-то пропал весь воздух.

А Петров… злой, бешеный, нервный Петров… выдохнув словно дракон, фыркнув, метнулся за дверь, с лязгом хлопнул ею и громко затопал по ступеням.

Я так и стояла. Разбитая. Уничтоженная. Несчастная.

С экрана телевизора счастливо бормотал диктор. Пели и танцевали специально обученные люди. Но я воспринимала их фоном. Далёким-далёким. Потусторонним.

Мой мир разрушился в одночасье.

Тщательно созданный в фантазиях. Выпестованный. Идеально продуманный. Гармоничный.

Я справлюсь. Переживу. Сделаю шаг вперёд, затем ещё один, и ещё; дойду до лестницы и буду карабкаться вверх, постепенно обрастая мышцами как бронёй и набирая скорость. И рано или поздно достигну вершины.

Только вот… без Петрова.

Внезапно осознала, что стою в прихожей и рыдаю. Слёзы водопадом текли по щекам, разбивались о керамогранит.

– Целую лужу нарыдала, – произнесла вслух, разглядывая пол. Голос сипел, хрипел и наполнял пространство куда органичнее, чем радостные голоса из телевизора.