А обещали сказку…

– Какой стеснительный. Ну ладно, пупсик, – офигевший взгляд котенка, – так ты будешь учить меня колдовать или нет?

Ухо коня повернулось в нашу сторону.

– Ну… хорошо. Все равно поспать толком не удастся.

Я расцвела в улыбке, очаровавшей даже белку, прыгающую по ветвям (она в прыжке врезалась в дерево, не сводя с меня огромных глаз).

Мурз глухо кашлянул.

– Не стоит так сильно наводить чары притяжения – будут проблемы.

– А?

– Ты сейчас колдуешь неосознанно и явно хочешь быть привлекательной как никогда. Да и тело тебе досталось просто… супер.

Расцветаю. Сзади обнимают за талию, впиваясь в шею зубами. Бли-ин.

– Ничего не могу с собой поделать. Очарован, – шепот на ухо, сквозь редкие глотки.

– Зато я могу. – Мурз. Хмуро.

Охотник еле увернулся от впечатляющего фаербола. Мне сожгли часть волос на виске.

Зверствую.

– Э-э. Мариночка, – хмуро.

– Чего? – не менее радостно. Обрезая волосы кинжалом Хорта.

Котенок разглядывал еще дымящийся, местами облысевший хвост.

– Ты не могла бы все исправить?

Охотник упорно молчал, выковыривая выбитый клык. Новый отрастет буквально за сутки, точно знаю.

– Нет.

– А как же первый урок по колдовству? – вкрадчиво.

Тяжело вздыхаю и неохотно киваю. Мурз воодушевленно диктует формулу, объясняя, что сам теперь колдовать не может, так как все силы грохнул на то, чтобы не сгореть полностью.

Прикрываю глаза, пытаясь понять и запомнить очередность заковыристых слов. Неуверенно повторяю.

– Стоп!

Смотрю на котенка. Мне тыкают лапкой в шикарные стальные иглы, растущие из хвоста. Каждая – с палец длиной. На Хорта смотреть просто боюсь. А вот Мурз взглянул… ржет.

– Еще раз! – откашлявшись и глядя все так же требовательно.

Киваю и снова колдую.

В этот раз остановили еще быстрее.

– Я кудрявый, – хмуро.

Все-таки оборачиваюсь и смотрю на златокудрого охотника. В глазах – угроза, сдерживаемая из последних сил.

– Милашка, – улыбаюсь, пытаясь потрепать по голове.

Парень показывает оставшийся клык и рычит.

Отдергиваю руку, снова смотрю на кота… Тоже милашка. Тискаю вопящее чудо.

Час спустя.

– Последний раз повторяю! – сидя на плече Хорта.

Оба в чешуе, у обоих на голове – длинные извилистые рога и много нарывов, сочащихся синим гноем. Правда… кое-где все-таки пробиваются редкие щетинистые волоски, напоминая о прошлом. Конь уже смотрит постоянно, изогнув длинную шею и явно наслаждаясь происходящим. Дорогу он давно не контролирует, но мне не до Вирха.

– Ладно, ладно, не шуми.

– Сосредоточься! – срываясь на визг. Мурз.

– Угу. Ты только не волнуйся… пушистик.

Боль в его глазах и просьба меня убить. Хорт вдумчиво кивает, выпуская когти и исходя бешенством.

Меня тут явно не любят. Сволочи.

Закрываю глаза, мучительно соображая, как же сделать так, как нужно. Слова, уже прочно засевшие в голове, надоели и попросту бесполезны. Но ведь до этого я колдовала без слов. Вспомнить хотя бы белочку… или то, как я приземлилась на дракона и не переломала ноги. Или как этого дракона грохнула.

Как же я это делала?

В принципе ответ прост до наива. Захотелось, и все тут. Открываю глаза, смотрю на взбешенных друзей и ободряюще улыбаюсь. Хорт насторожился, котенок зло сощурился.

– Давай. – Мурз. Настороженно.

Вирх на автомате уклонился от дерева на пути, сумев не оторвать от нас взгляда.

Киваю и стараюсь представить то, что хочу. С тем капризным и вредным чувством эгоистки, что так мне свойственно.

Я просто так хочу.

И на их головах исчезают рога, бледнеет и отваливается прыщавая чешуя, у Хорта вырастают шелковисто-жесткие пряди черных длинных волос, котенок же обрастает своей золотисто-рыжей шерсткой.

Оба опасливо себя ощупывают, еще не веря, что все наконец-то удалось.

– Ножницы есть? – Мурз, мрачно.

– Зачем? – С улыбкой рассматриваю длинную, достающую до земли шерсть котенка.

Мне ответили крайне нецензурно. И продолжали отвечать, пока Хорт отрезал лишнее, возвращая животному прежний вид.

Осторожно глажу уснувшего на коленях Мурза. Шерсть неровно и клокасто острижена, мордочка – без усов. Но заботит сейчас не это. Я поняла, как надо колдовать!

Оглядываюсь по сторонам, пытаясь сообразить, что бы еще такого совершить.

В итоге бревно на пути превратилось в цветы, выбежавшая из кустов лиса – в зайца с устрашающим оскалом, а из ветвей одного из деревьев я умудрилась свить что-то вроде гнезда, помогая какой-то птичке. Той, судя по воплям, понравилось. Не сразу поняла, что вплела и ее в гнездо. Пришлось останавливаться и высвобождать несчастную.

После чего вечером птица была торжественно зажарена на костре (ибо добить было явно гуманнее).

Сидя вечером вокруг огня, пока свет двух лун освещал поляну, а прохладный ветер шевелил встрепанные волосы, мы молча жевали горячее мясо и думали каждый о своем. Хорт, скорей всего, радовался, что может есть вообще. Вирх лежал рядом со мной, отсвечивал алым светом радужек и жевал ножку дичи. Мурз… воровал мою порцию. Зараза.

– Расскажи о себе, охотник. – Сижу чинно: спинка выпрямлена, ноги подогнуты, расчесываю волосы пальцами. Вся такая загадочная и наконец-то прекрасная.

Охотник пожал плечами и начал готовиться ко сну.