А он не вернулся из боя

Повезло ему и с прохождением таможенного контроля. Он же не знал, что везет целую партию драгоценностей и их надо все указать. А он в декларации написал: «Украшения для друзей». Странно, но таможенники, на строгость и придирчивость которых жаловались многие приезжающие, очевидно, парализованные видом лицом туриста, не обратили внимания на увесистый мешочек с драгоценностями в сумочке, где лежало несколько газет и журналов. Скорее всего, они решили, что это страшилище вряд ли может везти что-то запрещенное, и старались побыстрее избавиться от него.

Бровиков вышел в большой зал и среди толпы встречающих сразу увидел Максимова, который вместе с двумя мужчинами бросился к нему навстречу. С ним были Леонов и Николаев. Приветствия, объятия, возгласы радости смешались воедино. Мужики подхватили багаж гостя, и все гурьбой вышли из здания аэровокзала. Леонов побежал к автостоянке, и через пять минут подъехал на легковушке. Гостя посадили на переднее сиденье, а Николаев с Максимовым сели сзади. Болтали без умолку, и только когда въехали в город, Леонов сказал:

— Андрей Михайлович, как ты смотришь, если остановишься у меня дома?

— Ни в коем случае! Я поеду в отель. Зачем тебе лишние вопросы, а мне — врать, отвечая на них.

Предложил пожить у себя дома и Максимов, но Бровиков всех убедил, что лучше всего ему остановиться в гостинице, осмотреться, понаблюдать, проанализировать: где он? в какой стране?

Максимов признался:

— Я на всякий случай заказал номер в гостинице «Москва», рядом с Красной площадью, — и, улыбнувшись, добавил: — И домом, где живет Антон.

Вечером они вчетвером поужинали в ресторане, а затем Бровиков уговорил всех оставить его одного. Договорились встретиться на следующий день и просто покататься по городу.

Шикарный номер люкс приятно удивил Андрея. Стоя у окна с видом на Государственную Думу, он негромко произнес: «Ну, вот я и дома… И отели здесь лучше, чем в Африке, и воздух вкуснее…»

Время нахождения в Москве пролетело быстро. Друзья распланировали всякими мероприятиями каждую минуту. Даже затащили его на концерт группы «Ласковый май» под руководством звезды эстрады Андрея Разина. Слушая песни, Бровиков чуть не расплакался. Столько воспоминаний из прошлой жизни захватило его. Он почувствовал, как очищается его душа от джунглей, саванны, зверей и, особенно, первых десяти лет жизни в Африке.

Андрей вручил друзьям, их женам и родителям подарки. Леонов с Николаевым помогли ему купить в ювелирном магазине коробочки для подарков всем остальным. Отдельно в лаковую коробочку вложил бриллиантовое колье и серьги для дочери, красиво упаковал серьги и кулон для мамы, а также кольцо с бриллиантами для жены. Приготовил подарки и маме молодого, а Виктору и всем мужчинам — ручки.

Наконец Бровиков, Леонов, Николаев и Максимов прибыли в Минск. Устроились в гостинице «Беларусь» с видом на Остров слез, куда сразу после заселения и отправились. Андрей долго стоял в каплице, на стенах которой были высечены фамилии погибших. Затем протянул руку к горящей свече у своей фамилии, пальцами погасил огонь и спросил:

— Можно я заберу ее?

Никто, конечно, не возражал. Затем уже в номере гостиницы договорились о действиях в день свадьбы.

Глава 71. Свадьба

Леонов успел связаться с Анной Степановной и договорился, что он с друзьями приедет прямо в ЗАГС. Без пятнадцати два они подъехали к Дворцу бракосочетаний. Бровиков сказал:

— Мужики, идите, я приду последним и просто посмотрю.

Во время торжественной церемонии никто не обратил внимания на заросшего незнакомца, который тихонько вошел в зал и остановился у дверей. Когда церемония заканчивалась, Андрей поспешил в машину. В церкви все прошло не так гладко. Во время венчания Андрей скромно остановился у места, где ставятся свечи за здравие. Ритуал длился не менее получаса и он, зачарованный процессией и содержанием, немного задумался. Очнулся, когда люди стали покидать церковь. Молодые вышли первыми. Он лихорадочно повернулся спиной к толпе и стал зажигать купленную при входе свечу. Рука дрожала, и он никак не мог ее зажечь от пламени горящих. Вдруг к нему подошел настоятель храма, отец Иоанн:

— А вы вместе с участниками свадьбы? Вы кем им приходитесь?

— Я воевал вместе с отцом невесты.

— С отцом Анастасии?! А что же вы сторонитесь всех?

— Ну, вы же видите мое лицо. Зачем же мне пугать людей.

— Но шрамы, полученные на поле боя, только подтверждают, что перед тобой герой.

— А я чувствую себя не человеком. Мне не очень хорошо, когда я вижу перед собой испуганные глаза.

— А вы раньше бывали в храме?

— Нет, я не местный.

— А в Минске впервые?

— Бывал здесь раньше, батюшка! Бывал… жил… служил. Но так судьба моя сложилась, что вынужден наблюдать со стороны, радоваться счастью людей, вот, как и сегодня, радоваться молодым. Вы мне позволите, я пойду.