А отличники сдохли первыми.. (СИ)

— С одной точки такое не получится. — Егор отломил с потолка небольшой сталактит и принялся царапать на грязной стенке примерную схему расположения зданий в уязвимом месте. — Вот тут с юга со стороны жилого здания нужно садить. Там и обзор и укрытие. С такого расстояния постам даже из гранатомёта особо не повредишь. Но этого и не надо, раз подходить отсюда они не собираются…

Егор снова почесал бритую голову, прикидывая тактические возможности атакующих, и продолжил чертить:

— А другие посты, по идее, можно отвлечь тут — с востока. Со стороны корпусов взрослой больницы… Но тут… Не знаю, как они отсюда будут атаковать. Там и посты то… Не против людей. Не знаю, даже как объяснить… Там херня какая-то всё время творится.

— В смысле?

Егор снова задумался, вздрогнул, помотал головой и зашептал:

— На этом углу два корпуса. Инфекционка и отделение для безнадёжных… Не помню, как правильно называется…

— Паллиативное. — Пришёл на помощь сержант.

— Ага. Помнишь, мы ещё когда медиков освобождали, тоже хотели отсюда бить. — Егор обратился к командиру и тот согласно кивнул. — Но там жоры просто друг у друга по головам ходили. И в корпусах и во дворике между ними. Нигде больше такого не видел… Мы в итоге с другой стороны пошли. А потом, когда переехали, пытались эту тусовку зачистить. Да так до сих пор и не смогли…

Ефрейтор помедлил, углубившись в воспоминания.

— Неужели прям так много? — Нетерпеливо перебил я его размышления.

— То, что много — не так страшно. — Пояснил Петров. — Проблема в том, что они никак не кончаются.

— Так вы их, может, жгли? Конечно тогда новые набегут с половины города.

— Нет. — Михаил недовольно отмахнулся, словно их обвинили в непроходимой тупости, и поморщился. — Резали и таскали к реке. Не под окнами же их гнить оставлять. Мороки до чёрта. Но могилы копать — ещё дольше. Да и негде там столько выкопать… Но, короче, вот так за весь день около сотни можно успеть зачистить. Ухайдокаешься весь до дрожи в руках… И сны потом всю ночь про них… Как орут и кровоточат. А утром — как и не спал вообще.

— Ну, мало по малу… День за днём… В чём проблема-то? Вам, детишкам, такое должно быть весело…

— А в том, что всё свободное место в этом дворике на утро опять забито. Тянет их туда, как мух на дерьмо… Поэтому хрен знает, как Комса туда лезть собирается…

— Инфекционка, говоришь… А если оттуда не дёргать, тогда пост с востока будет простреливать подход от строительного колледжа, так?

Кадет утвердительно кивнул.

— Значит так… Шуруйте-ка, братцы, быстренько к своим. Поднимайте тревогу, усильте охрану на этих точках и встречайте южную группу, пока они туда ещё не подошли. Обычно перед рассветом такие праздники устраивают, время есть. А я отсюда за вашим плохишом с его приятелями послежу. Буду действовать по обстоятельствам.

— Мы не можем снова тебя оставить. — Упрямо мотнул головой сержант. — Исключено.

Что ж… Может и правда помощь не помешает.

— Тогда Егор — со мной. Всё равно хромает. — Я повернулся к Сержанту. — Ты один быстрей добежишь. Шуруй, не тормози.

Михаил кивнул и шепнул, прищурившись вверх на лестницу:

— Постарайтесь этого подонка живым взять… — Сняв ранец, он достал ещё две пачки орехов и бутылку сока. — Вот… Если ждать придётся.

И без лишнего промедления кадет развернулся и зашагал по тоннелю дальше, стараясь не создавать лишнего шума плеском воды.

— О! Живём, Егорыч! — Я отдал продукты ефрейтору. — Ты пока похрусти. Не отказывайся. Считай, что приказ. А я — наверх. Ещё послушаю.

Судя по расслабленной беседе гопников у люка, они действительно не собирались атаковать прямо сейчас. Травя дурацкие анекдоты и хвастаясь своими боевыми подвигами, заключавшимися по большей части в массовом избиении одиноких бедолаг, подростки ждали возвращения разведки.

Я спустился и доел всё, что оставил Егор, смяв упаковку под одним из наростов, ниже уровня воды. Из-за прохлады внутри тоннеля спать не хотелось.

— Ну расскажи, что ли и ты про себя, боец. Как дошёл до жизни такой? Где воевать научился? Нешто в школе у вас так натаскивают?

— Ну… Нас учили стрелять. И немного про тактику, про оружие тоже рассказывали. — Ефрейтор улыбнулся, словно вспомнив что-то приятное из прошлого. — Со мной отец занимался. Я всё время к нему приставал — покажи, да расскажи. А он только рад был, что я хочу быть как он. Хороший был у меня папка… И мама.

— Заболели? — Я постарался выразиться поделикатней.

— Не… Точнее… Отец погиб ещё два года назад. В Сирии… Мама меня тогда в интернат и пристроила. Друзья батины помогли. У меня ещё сестрёнка была, маленькая. Маме с нами двумя было тяжело. Да и вообще… Там с пенсией отцовской какие-то проблемы были. Официально он типа не в бою погиб. Денег не хватало ни на что.

Я не стал настаивать на рассказе о судьбе матери и сестры. И так было понятно. Но Егор продолжил: