А после они... (СИ)

Делюсь своими наблюдениями с Ллойдом. Тот опять ржет. И, кстати, если бы меня спросили, чем этот здоровяк может заниматься, мне бы даже в голову не пришло, что он вдруг окажется организатором кулачных боев. Он же сам как медведь-коала. Я не чувствую в нем агрессии. Скорее даже напротив, мало с кем мне так спокойно. И, наверное, именно ощущение, что я нахожусь в полной безопасности, расслабляет меня настолько, что я все же позволяю себе надраться.

– То есть тебе хочется меня обнять? – уточняет Ллойд, выдергивая меня из пьяненьких размышлений.

– А можно?

– Валяй.

Мы обнимаемся. Качаемся из стороны в сторону, подчиняясь ритму волн. А потом он со смехом валит меня на матрас и принимается щекотать. Для меня, с детства до ужаса боящейся щекотки, ничего страшнее быть не может. Захлебываясь от смеха и вереща, отбиваюсь от него что есть сил.

– Ай, ай… Я не могу. Ну, все. Аа-а-а! Спасите!

Ллойд хулиганит еще чуть-чуть, но прислушавшись к моим просьбам, все же начинает медленно отстраняться, когда его буквально с ног сносит.

– Эй! Бро, какого черта?!

– Это ты мне скажи! Мудак…

Глава 6

– Ты больной! Тебе, блин, лечиться надо! Что тебя так тильтнуло, ты можешь мне объяснить?! – рычу, вышагивая по причалу. Я первой сбежала с яхты, а Феоктистов какого-то черта увязался за мной, напрочь забыв о своей драгоценной Милене.

– Я думал, он тебя насилует!

– Мы дурачились! – верещу на весь квартал, сжав кулаки.

– Откуда мне было знать?! – орет в ответ Фома.

Замираем друг напротив друга. Я, наверное, выгляжу хуже некуда, а Фома и в ярости красавчик. Глаза горят, отросшие волосы небрежно всклочены, рубаха нараспашку… А из-под нее открывается такой вид, что ох: шоколадная кожа, уходящая под резинку шорт полоска волос, косые, которым позавидовал бы любой бодибилдер. Залипнув на этой красоте, теряю нить разговора. Как во сне вытягиваю перед собой руку и принимаюсь осторожно поглаживать его яростно вздымающуюся грудь.

– Эй, Женьк, ты чего? – резко меняет тон Феоктистов.

Чего я? Чего… Скольжу пальцами по бархатистой горячей коже. Касаюсь выступающей змейкой вены. Наверняка, если провести по ней не пальцами, а языком, то ощутишь вкус соли. Да-да, сто процентов, он будет соленым, как слезы, которыми я тайком ото всех поливала подушку. Ох, сколько же их было!

Тянусь к Фоме как привязанная. И тут вдруг, будто из ниоткуда, на тротуар выскакивает байк. Лишь отменная реакция Феоктистова спасает меня от наезда. Стою, вжавшись в его грудь, в страхе глазами хлопаю. Кажется, вообще забыв, как дышать.

– Пойдем отсюда, пока живы. Где там твоя тачка?

– Не-а. Ни за что, – пьяненько хихикаю. – Ты не сядешь за руль выпившим.

– В отличие от некоторых, я трезв, – косится на меня Феоктистов.

– Да-а-а? – тяну, подозрительно на него щурясь.

– Представь себе. Ключи давай, пьянь.

Я вожу двухдверную БМВ – подарок папы на двадцатипятилетие, завидев которую, Фома присвистывает. Если он разразится очередной тирадой о глупых девочках, сидящих на шее у богатых родителей, я его тресну. Потому что пьяная, да. И потому что с четырнадцати лет работаю! Видя печальный пример друзей, папа очень боялся, как бы из меня не выросла ни на что не годная прожигательница жизни. Да, у меня было все. И да, меня, конечно же, баловали. Но на собственной шкуре зная, как нелегко заработать на достойную жизнь, я никогда не воспринимала это как должное.

– У тебя, как я погляжу, целый автопарк.

– Мерседес принадлежит фирме, я же говорила. Какой ты невнимательный, Фома, – бормочу невнятно. Ужасно поздно. И меня все сильнее клонит в сон.

– Эй, Жень, погоди. Ты сначала адрес скажи, а потом отключайся.

– Адрес? – туплю.

– Ну да. Я же не знаю, где ты живешь.

Сладко зевнув, вбиваю в навигатор обратный маршрут. Ехать здесь всего ничего. Все рядом. И этого времени оказывается совершенно недостаточно, чтобы проспаться.

– Давай, Жень, открывай глаза.

– М-м-м…

– Давай-давай! Я, конечно, могу оставить тебя здесь, но вряд ли наутро ты за это мне скажешь спасибо. Уж поверь, я знаю, о чем говорю. Как-то я целый месяц жил в машине.

Я киваю, не то чтобы сходу вникая в смысл слов. С трудом выбираюсь из низкой тачки на бренную землю. И вдруг останавливаюсь, когда доходит.

– Целый месяц? А… зачем?

– Затем, что больше мне было негде, – будто это нормально, пожимает плечами Феоктистов. – Пойдем. Красиво тут у вас.

– Целый месяц негде было жить?

– О господи. Жень, это давно в прошлом.

Может быть. Но мне это кажется просто… Ужасным. А еще мне до боли обидно, что он сам выбрал этот путь. Во мне борются два взаимоисключающих желания. С одной стороны, мне все еще хочется хорошенько ему наподдать. Вдруг это поможет его мозгам встать на место?! С другой – я с той же отчаянной неистовостью хочу его пожалеть. Обнять, приголубить, пообещать, что все будет хорошо. Когда-нибудь, но ведь непременно будет!