А потом я проснусь

Ярослава розовеет от похвалы и тоже начинает улыбаться.

— Миллион евро, надеюсь?

— Мы же на Кипре. В евро разумеется.

— Знал бы, сколько стоит весь мой прикид — ты бы смеялся.

— Удиви меня.

— Дешевле, чем сегодняшний обед, — победно произносит она. — Я умею находить классные и дешевые вещи. Сумка кстати из секонд-хэнда.

И смешно наморщив нос, добавляет:

— Если бы твой папа про это узнал, наверняка бы меня и на порог не пустил.

Я смеюсь. Едва ли мой отец знает о существовании подобных магазинов. О временах комиссионок он наверняка давно забыл.

— Просто говори, что это винтаж.

— А что такое винтаж? — со свойственным ей любопытством моментально переспрашивает Ярослава.

— Вещи родом годов из семидесятых, которые были модны в свое время и хорошо сохранились. Моя мама, бывая в Италии, часто заходит в винтажные магазины.

— Понятно, — отвечает она, с новым воодушевлением глядя на переброшенную через плечо сумку. — Так и буду всем говорить: обожаю винтаж. Цены копеечные, а качество офигенное.

Посмеиваясь, я беру ее за руку и, поцеловав, веду к двери. И как я без нее жил? Настоящее сокровище.

________

— Вы так хорошо по-русски говорите, — учтиво говорит Ярослава Милошу. — Я бы ни за что не угадала, что вы серб.

— Сербский на русский похож, — улыбается он. — И к тому же я пятнадцать лет прожил в России.

— Я в России живу двадцать три года, но говорю хуже, чем вы.

За столом все смеются, включая жену Милоша, Надю. Вечер проходит легко и непринужденно: Ярослава, которая поначалу пыталась больше слушать, быстро поняла, что здесь «свои» и отпустила свою непосредственность. Это Лукичи думают, что она так шутит. На самом деле, Ярослава говорит совершенно серьезно.

— Как тебе Кипр, Ярослава? — интересуется Надя, отпивая вино. В отличие от Милоша, ее сербский акцент более заметен, потому что до двадцати пяти она жила в Белграде.

— О, мне очень нравится. Даже подумать не могла, что на свете существуют такие райские места. С утра только глаза продрал — сразу бежишь в море купаться. Пока до шезлонга добрался — уже обсох. И небо такое красивое… Ярко голубое… И люди приветливые, улыбаются.

— Жить у моря — это отдельный вид удовольствия, — соглашается Милош. — Алан, вам с Ярославой обязательно нужно съездить еще куда-нибудь.

— Уже в планах, — подтверждаю я. — Осенью, думаю, дней на пять слетать в Амстердам.

— А в Копенгаген не хотите? Там у Нади сестра живет, мы как раз в середине сентября собираемся.

— Надо с Ярославой посоветоваться, — улыбаюсь я, приятно удивленный таким приглашением. — Что скажешь, Яс?

Сглотнув, она переводит взгляд то на меня, то на Милоша. В глазах сияют восторг и неверие. Кажется, мое недавнее предложение о совместной поездке в Европу она все же не восприняла всерьез.

— Копенгаген — это откуда сказочник родом? — тихо переспрашивает она. — Который Ганс Христиан.

Лукичи слишком хорошо воспитаны, чтобы позволить себе выдать хотя бы намек на усмешку и удивление. За это я их так безгранично уважаю.

— Он самый, — подтверждает Милош. — Подумайте над моим предложением. Алан знает, кто лучший гид по веселым местам.

— Тут он прав, — подхватывает Надя, по-свойски трогая Ярославу за руку. — Но будьте готовы, что спать он вам не даст. Алан, помнишь, как Милош вас с твоим другом Алексеем вытащил кататься на яхте?

Еще бы не помнить. Я таким похмельем с восемнадцати лет не мучился.

— Они пропали почти на двое суток. Вернулись пьяные, обгоревшие… Двух слов связать не могли.

— В Копенгагене так не будет, — успокаивающе говорит Милош. — В северной Европе я веду себя куда скромнее. Там с полицией куда сложнее договориться.

Я улыбаюсь тому, каким ладным и уютным выходит вечер, Ярослава же тихонько смеется. Я тянусь, чтобы поцеловать ее в щеку (что-то накатило) и вижу, как она украдкой смахивает слезы.

Я ровным счетом ничего не понимаю. Что за смех сквозь слезы? Объяснение приходит секундами позже, когда она обводит блестящими глазами стол.

— Извините… Я что-то расчувствовалась от счастья… Просто все так классно… И вы такие классные… Алан говорил, но я не думала, что настолько.

41

Поездкой в Лимассол Ярослава осталась довольна: Витя сводил нас в лучший, по меркам местных, рыбный ресторан, а потом мы прокатились на яхте. Хотя, думаю, просиди мы весь день на лежаках у моря, она бы была не в меньшем восторге. Если я что и понял о ней за последние три дня, так это то, что Ярослава умеет вдохновенно кайфовать от мелочей, которые многим кажутся обыденными. И это вовсе не от того, что детство ее не баловало — дело точно не в этом. Просто она относится к той категории людей, способных найти наслаждение и красоту в чем угодно. Отчасти поэтому она не слишком жалует алкоголь. Ей не нужен дополнительный допинг, чтобы видеть жизнь в ярких красках.

«Необычная она, — сказал мне приятель на прощанье. — Я тебя с другими видеть привык. Но так даже правильнее».