А потом всех уродов убрать!

– Это значит, что я люблю только себе подобных. Так вот, если вас это не очень шокирует, вы порезвитесь немного с Мэри.

– Почему вы нас так называете? – спрашивает она.

– Не люблю номера, – отвечаю я.

Она смотрит на меня с беспокойством, но все же идет. Завидев ее, Майк издает возглас удивления.

– Не может быть, – говорит он. – Чертовщина какая-то. Не могут они быть похожими до такой степени.

– Почему же? – протестует Мэри. – Мы близняшки из одной серии. Вы же прекрасно знаете.

– Это возмутительно, – говорит Майк. – Жениться на такой вот и все время думать, что она вам изменяет.

– Но нас двое, – возмущается Салли. – Двое, вы понимаете?

– По крайней мере, вы знаете, чем могут заняться две хорошенькие девушки наедине?

– Это строжайше запрещено, – говорит Мэри.

– Скажу вам вот что, – заявляет Майк. – Я не могу с вами спать, потому что мне запрещают это врачи. Я очень слаб здоровьем и все время должен отдыхать.

– Вы вовсе не хотите отдыхать. Это весьма заметно.

– Не обольщайтесь, – говорит Майк. – Это всего лишь рефлекс, вроде трупного окоченения. Так что это ровным счетом ничего не значит. Подойдите сюда, вот вы.

Он хватает Салли.

– Я хочу, – говорит он, – как-нибудь пометить вас для различия.

Он сажает ее себе на колени, и она прилагает максимум усилий, чтобы это к чему-нибудь привело, но он довольствуется тем, что сильно кусает ее в левое плечо. Она кричит и вырывается Он засасывает кожу и отпускает ее. Получился весьма живописный синяк.

– Таким образом, мы вас больше не спутаем. Теперь, Мэри, ложитесь-ка на кровать.

Он хватает ее и заставляет лечь. Тяжело дыша, она уступает. Он берет за руку Салли, разворачивает и кладет сверху.

Они отстраняются друг от друга, розовые от смущения.

– Но. – мы никогда этого не делали, – смущенно говорит Салли.

– Многие люди прекрасно этим занимаются, – заверяет Майк. – Обнимитесь. Это очень приятно, вы увидите.

Он садится на корточки и притягивает их друг к другу.

Мэри начинает уступать и уже готова поцеловать Салли. Вскоре с помощью Майка они приходят в полную активность. Время от времени Майк с размаху шлепает их по задницам.

– Давайте, давайте, дорогие мои, – приговаривает он. – Это никому не причинит вреда, и вдобавок у вас не будет детей.

Надо заметить, довольно приятно смотреть, как две хорошенькие девушки занимаются любовью. Для меня это зрелище в новинку, но я очень быстро к нему привыкаю. Волосы Мэри обвивают атласную кожу Саллиных ляжек… Салли первой размыкает объятия и откидывается, кудахтая от удовольствия… У второй на этот счет другое мнение.

– Давай дальше, уродина. Я разве останавливаюсь?-

– Ну, малышка, не расстраивайся, – говорит Майк, – В конце концов, мой доктор, должно быть, не совсем прав.

Он ложится на кровать и, обняв Мэри, притягивает ее к себе. Она извивается и прижимается спиной к животу Майка. Тот действует с поразительной точностью.

Черт побери… а как же я. Я, кажется, слегка переборщил. Отворачиваюсь и ухожу в другую комнату. Развлекайтесь, дети мои. Я же немного подремлю. Я вытягиваюсь на кровати и закрываю глаза.

Пять секунд. Я сплю…

XXVII. Немного философии

Я пробуждаюсь от мощного удара кулаком Открываю глаза. Рядом со мной, тяжело дыша, стоит Майк. Он весь в поту.

– Рок, – говорит он, – помогите мне. Мне с ними не управиться. Давайте поколотим их как следует, иначе они нас в покое не оставят.

– Дорогой Майк, – я еще толком не проснулся, – это ведь ваша вина.

– Ну помогите же мне, Рок, – просит он.

– Вы вполне можете справиться без меня, – отвечаю я. – Все, что вы говорите – россказни старого импотента, скрытое самобичевание.

– Рок, клянусь вам, когда я прибыл на этот остров, я был девственником. Я читал книги и знал теорию, но никогда не прикасался К женщине.

– Ну и что! И вам не стыдно! – говорю я.

Я с трудом удерживаю смех, глядя на его расстроенную физиономию.

– Стыдно, – говорит Майк. – Но меня интересует физическая культура.

– Мальчик мой, – говорю я. – Это не единственное, что есть в нашей жизни.

Я встаю. Майк распахивает дверь в соседнюю комнату, и две фурии тут же набрасываются на него.

Я хватаю одну из них за то место, которое мне попадает под руку, кладу себе на колено и обрушиваю на ее задницу целую серию затрещин, прямо как в Священной Истории. Потом приподымаю ее и вмазываю кулаком в глаз. Это Салли… Я узнаю отметину на плече. Она все еще дрыгается. Я отвожу ее в свою комнату и запираю на ключ. Возвращаюсь и застаю Майка сидящим верхом на Мэри. Та лежит животом вниз на кровати и не подает признаков жизни.

– Страшно не люблю бить женщин, – признаки я. – Но можно ли назвать их женщинами?

– Нет, – соглашается Майк. – По-моему, пора сваливать.

– Так вот прямо и вернемся? А что же мы расскажем Энди?

– Ничего, – говорит Майк. – Все и так известно. Сигмен располагает полными сведениями о деятельности Шутца, и этого хватит, чтобы написать целый тон вроде Вебстера.

Я сажусь рядом с ним на ноги Мэри. Они теплые Мэри в это время, видимо, решает, что наш разговор слишком затянулся – она начинает шевелиться и пытается скинуть нас на пол.