A Prisoner of Birth

— Разумеется, — повторил мистер Бланделл. Он пробежал пальцами по клавишам компьютера, и через секунду на мониторе появилось изображение конверта.

Дэнни записал имя получателя и его адрес.

— Вы случайно не знаете, был ли барон де Кубертен серьезным коллекционером, собиравшим марки? — спросил Дэнни.

— Насколько я знаю, не был, — сказал Бланделл. — А вот его сын основал один из самых преуспевающих банков Европы.

Первое, что сделал Дэнни, вернувшись на Болтонс-террас, это поискал паспорт Ника. Где он лежал, Молли, конечно, знала.

— И кстати, — добавила она, — звонил какой-то мистер Манро и просил вас перезвонить.

Дэнни прошел в кабинет, связался с Манро и рассказал ему обо всем, что случилось утром.

— Очень хорошо, что вы перезвонили, — сказал в конце разговора старый поверенный, — у меня для вас кое-какие новости, хотя обсуждать их по телефону было бы неразумно. Я уже прикидывал, скоро ли вы сможете приехать в Шотландию.

— Я сяду на первый утренний поезд, — ответил Дэнни.

— Отлично. Неплохо было бы захватить с собой паспорт.

— Для поездки в Шотландию? — озадаченно спросил Дэнни.

— Нет, сэр Николас. В Женеву.

Мистера и миссис Монкриф пригласили пройти в переговорный зал.

— Председатель совета директоров сейчас примет вас, — сообщила секретарша. — Не хотите ли пока кофе или чаю?

— Нет, благодарю вас, — сказала Маргарет, а ее муж принялся мерить шагами комнату.

Секретарша удалилась.

— Успокойся, Хьюго! Не хватало еще показать председателю, что мы не уверены в наших требованиях. Иди сюда и садись!

В дальнем конце комнаты открылась дверь, и в зал вошел пожилой господин.

— Доброе утро, мистер и миссис Монкриф, — сказал он на безупречном английском. — Меня зовут Пьер де Кубертен. — Он занял место во главе стола. — Чем могу быть полезен?

— Дело, в сущности, простое, — ответил Хьюго. — Я приехал, чтобы истребовать наследство, оставленное мне моим отцом, сэром Александром Монкрифом.

— У вас есть основания полагать, что он был клиентом нашего банка?

— В семье из этого секрета не делали, — сказал Хьюго. — Он говорил мне и моему брату Ангусу о долговременных отношениях с вашим банком, который, помимо всего прочего, является хранителем его коллекции марок.

— У вас есть какие-нибудь документы в подтверждение ваших требований?

— Нет, — сказал Хьюго. — Учитывая налоговые законы нашей страны, отец посчитал неразумным доверить бумаге столь важные сведения, но он заверил меня, что вы в курсе дела.

— Понимаю. Возможно, он снабдил вас номером своего счета?

— Нет. Но наш семейный адвокат обрисовал мне мое правовое положение и заверил, что, поскольку я являюсь единственным наследником отца, а мой брат умер, у вас нет иного выбора, кроме как передать мне то, что является моим по закону.

— Очень может быть, — подтвердил де Кубертен, — но сначала я должен выяснить, располагаете ли вы документами, которые подтверждают законность ваших требований.

— Пожалуйста, — сказал Хьюго, положил на стол портфель, щелкнул замком и извлек конверт, который вчера купил на аукционе «Сотбис». — Отец оставил мне это.

Де Кубертен изучил конверт письма, адресованного его деду.

— Великолепно, — сказал он, — но это еще не доказывает, что ваш отец держал счет в нашем банке. Прошу извинить меня, но мне нужно немного времени, чтобы убедиться, что это действительно так. — Старик встал и удалился.

— Доброе утро, сэр Николас, — сказал Фрейзер Манро, поднимаясь из-за стола. — Надеюсь, поездка была приятной?

— Была бы еще приятнее, когда б я не знал, что как раз сейчас в Женеве мой дядя пытается присвоить мое наследство.

— Будьте спокойны, — ответил Манро, — я по собственному опыту знаю, что швейцарские банкиры поспешных решений не принимают. Мы успеем в Женеву вовремя. А в данный момент нам нужно разделаться с более срочными проблемами здесь, дома.

— О них-то вы и не хотели говорить по телефону?

— Совершенно верно, — сказал Манро. — Ваш дядя теперь утверждает, что ваш дед всего за неделю до смерти составил второе завещание, в котором лишил вас наследства, а все имущество оставил вашему отцу.

— У вас есть копия этого завещания? — спросил Дэнни.

— Да, есть, — ответил Манро, — но у меня появились сомнения относительно подписи, и поэтому мне пришлось съездить в Эдинбург и посетить мистера Десмонда Гэлбрейта в его конторе, чтобы взглянуть на оригинал. Естественно, первое, что я сделал, — это сравнил подпись вашего деда на его последнем завещании с той, что стоит на первоначальном. У меня остались сомнения, хотя если последнее завещание — все-таки подделка, то чертовски ловкая. Я также не обнаружил ничего подозрительного в бумаге, на которой оно написано, и в ленте пишущей машинки — они те же самые, что в первоначальном завещании.

— Значит, мое положение может ухудшиться?

— Боюсь, что так. Гэлбрейт еще упомянул о письме, которое ваш дед якобы послал вашему отцу незадолго до кончины.

— Он показал его вам?