А Роза упала… Дом, в котором живет месть

—  Задумался. Очень давно никто не задумывал узнавать про меня ВСЕ. Про пулю, значит, желаете. Пуля как пуля. Девушка как девушка. Познакомились в аэропорту. Я провожал московского коллегу. Девушка прилетала откуда-то, никто ее не встретил, какие-то накладки, что ли, вызывали такси, оно не приехало, в общем, проблемы. Стоит, рыдает меж чемоданов. Вещей у нее полным-полно. Помог девушке. Доставил до дому. Она у черта на куличках жила, в негритянском поселке. Улица Конноармейская. Знаешь такую?

—  Как не знать. Это моя любимая улица города.

И что у нас далее?

—  Заглянул на чашечку…

—  Кофе.

—  Кофе мы не пили.

—  Ну ясное дело. Какой уж тут кофе. Когда кругом прелестные обнаженные девушки с травматическими пистолетами.

—  Пистолет потом появился.

—  Потом… ага…

—  Она была чертовски ревнива. Выслеживала меня, кралась даже как-то, пласталась по стеночке.

—  Кралась? Как мило.

—  Да, мне тоже очень-очень нравилось.

—  И что? Застукала на месте преступления?

С новейшей любовью?

—  Какого еще преступления! У нас с ней и отношений-то никаких не было, только секс. И то нечастый.

—  Это ты про пистолет? Или про новейшую любовь?

—  Про пистолет — в твоей терминологии.

—  Ага. Так она, очевидно, так не считала.

И много у тебя таких было девушек, в формате« только секс без отношений» ? Это, что ли, прикольно? Когда только секс. Без отношений. Опять ты молчишь.

—  Да я вот думаю, душа моя. Может, их и не было совсем?

—  Кого?

—  Девушек.

—  Ха.

—  Ха.

* * *

— Как твои дела? — с интересом спросил Лукаш Казимирович, удобно устроившись на каменном парапете чаши фонтана. В пальцах он вертел какую-то мохнатую травинку.

— Дела? — Юля задумалась. Если она последние пару дней и расставалась с Лукашем Казимировичем, то очень ненадолго, никаких дел не имела, кроме него. Но вряд ли нормально будет сказать сейчас: «Когда я влюблена, то больше ничем заниматься не умею…» — поэтому Юля нейтрально ответила:

— Да все хорошо, спасибо.

— За что? — удивился математик. — Милая, за что?

У него получилось «мивая», и Юля уже привычно наполнилась нежностью. «Мивая…» Хорошо-то как!

— Болтаете, суки, — поприветствовал их вывернувший из-за угла Дома Юраня. Он переоделся к ужину, и вместо камуфляжной майки его неширокие плечи уютно укутывала полноценная тельняшка, полосатая, естественно.

— Ну как вчера? — светски осведомился Юраня. — Мля?

— Вас что-то конкретное интересует? — Лукаш Казимирович выбросил мохнатую травинку и взял Юлин мизинец. Юля улыбнулась.

— Нет, — отказался Юраня, — если вот честно, то меня, мля, нихера из похорон не интересует. Я просто так спросил, уважение сделать… Ритке не сдадите? Я вам сейчас веселое расскажу…

— Конечно же, нет! — горячо уверила Юля, жених Марго казался ей забавным, и, держась за руки с Лукашем Казимировичем, она была не прочь послушать «веселое».

— Я ведь не на работу вчера ездил, — доверительно начал Юраня, устойчиво присев на корточки, — звонит мне вчера подруга моя бывшая, Сонька. Я вот считаю, что с бабами все равно надо дружить, даже после всего. Принцип, короче, такой у меня. — Юраня приосанился.

— Ага, — сказал Лукаш Казимирович, — принцип.

— Принцип, мля! Так вот, звонит Сонька. Рыдает. Говорю: ну что, что случилось? Свидетели Иеговы объявили на завтра конец света? Гарант Конституции снова пообещал электорату лечь на рельсы? Тебя изнасиловал глухонемой карлик? Нет, отвечает, сам ты карлик, и дальше рыдать. В общем, через полчаса с трудом разобрал, что кто-то там ее бросил, и она повеситься хочет. Сонька баба-то серьезная. Думаю, сейчас повесится, а мне что? Всю жизнь виноватым ходи? Ну нет, думаю, сука, не выйдет это у тебя… Сигареткой не богаты? — немного отвлекся Юраня.