А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Семья для Хомякова – основа единства человечества не только в настоящем, но и в прошедшем и будущем. «Взаимная любовь родителей и детей представляет тип той высокой человеческой любви, которая в роде человеческом соединяет поколение с поколением»[1232]. Позднее, развивая мысль Хомякова, Федоров будет не раз повторять, что преодоление неродственности и розни между людьми, священное «восстановление родства» осуществляется через семью, укорененную в роде, расширяющуюся не только синхронно, но и диахронно, семью, в которой дело братотворения по отношению к ныне живущим сочетается с делом отцетворения по отношению к уже ушедшим в небытие, семью, просветляющую лучами любви и мир вокруг нее, и толщу прошедшего времени, сквозь которую проступает образ первой семьи человеческой, давшей жизнь всему роду людскому в неповторимом и щедром многообразии лиц, характеров, судеб.

Из благоговения Хомякова перед «святыней семейной» рождался и его идеал брачной, муже-женской любви. Основа этой любви – духовное и телесное целомудрие, святость которого была внушена юному мыслителю еще его матерью, взявшей с братьев Федора и Алексея обет «строго блюсти свою чистоту» до тех пор, пока они не изберут «свою единственную», с которой пойдут к алтарю[1233]. И в религиозно-философских, и в литературных статьях, и в публицистике Хомяков выступает апологетом незапятнанного супружества, требуя сохранения добрачной девственности не только от женщин, но и от мужчин, коим общество лицемерно разрешает всевозможные «слабости». Включаясь в обсуждение вопроса о женской эмансипации, мыслитель убежденно заявляет, что стремление женщин выйти из-под власти семейных норм и традиций во многом представляет собой крайнюю, болезненную реакцию на узаконенный разврат мужчин, протест против общества, которое «живет в явной лжи, на слове признавая какой-нибудь закон, а на деле бессовестно и сознательно нарушая его»[1234]. «Для общества, – подчеркивает Хомяков, – предстоит впереди выбор неизбежный: или расширение пределов дозволенного разврата на женщину, или подчинение мужчины строгости нравственного закона»[1235]. И самый вопрос о свободе любви переводит, движимый все той же высшей, религиозной логикой, в плоскость вопроса не о правах, а об обязанностях – перед врученным тебе Богом другим человеком, перед его жизнью, перед теми, кто является в мир в результате этого союза любви, наконец, перед собственной бессмертной душой, которая грязнится нарушением заповеди.

У философа-славянофила находим мы ту религиозно-философскую трактовку целомудрия, которая затем будет развиваться и углубляться у Федорова, Соловьева, Бердяева, Вышеславцева… Целомудрие – свойство неповрежденного естества человека, чаемого «тела духовного», избавленного от жала греха и смерти. Человеческая душа отвращается от разврата, движимая «непобедимым чувством внутренней красоты», «скрытою любовью к своей собственной чистоте душевной»[1236]. Уже здесь, на земле, в условиях эмпирического, падшего бытия, подвластного закону «смерти и временности» (Н. А. Бердяев) должен человек возращать и пестовать в себе свою будущую бессмертную природу, просветлять в себе тот образ Божий, который в вечности воссияет во всей его силе и славе. Духовно-телесному преображению личности служит подвиг монашества. Но тому же служит и освященный Церковью брак, «святое соединение мужа и жены для образования семьи», «дар таинственный, налагающий на приемлющих его высокую обязанность взаимной любви и духовную святость», служащий облечению «грешного и вещественного» «в праведность и чистоту»[1237].

Религиозный смысл брака для Хомякова – возрастание брачующихся в духе и истине, «полнейшее осуществление высшего закона любви, принимающей чужую человеческую личность не средством наслаждения, а целию полнейшей нравственной жизни»[1238]. Как позднее выразится философ XX века А. К. Горский, многому наследовавший в философии любви Хомякова, Федорова, Соловьева: «Во всяком браке <…> оба его члена должны являться друг для друга иконами, т. е. путями восхождения к первообразу, а не тормозами на этих путях»[1239].