Читаем А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 2 полностью

То были в полном смысле образованные люди, активно овладевавшие навыками европейского философско-научного мышления и гражданского поведения, неизбежно утверждавшегося вместо традиционного для российского государства поведения подданного. Последнее особенно делало их всех подозрительными, независимо от конкретной идейно-мировоззренческой ориентации, для государственной власти. Это касалось не только масона-филантропа Н. И. Новикова и «радикала» А. Н. Радищева, но даже таких поборников русских традиций и самодержавия, как И. В. Киреевский и А. С. Хомяков. Однако они были не только традиционалистами, поборниками самобытности славянско-русской жизни, но и серьезными исследователями и авторами, попытавшимися, руководствуясь принципами европейской науки и философии, определить место славян и России в общемировом историческом процессе, основное видение которого до этого принадлежало европейским ученым и было по сути своей европоцентристским.

В XVIII—XIX веках под влиянием западной науки на Руси начинает формироваться интерес к своим собственным культурно-историческим корням, что было связано с пробуждением научно-философского самосознания.

XIX век – это время, когда русский человек, овладев принципами западноевропейской науки и философии, пытается применить их к осознанию своей собственной истории и культуры. Именно с этого начинается наше теоретическое самосознание – историческое, культурное, философское, литературное, эстетическое. У истоков этого процесса стоят славянофилы и западники, но его перспективы виделись по-разному. Исторически у нас возобладал именно западнический тип самосознания. Марксизм XIX—XX веков был естественным продолжением западничества в России. А то, что было способно осуществить синтез традиционного мировоззрения, основанного на христианском просвещении, с философско-научным мировоззрением, характерным для Западной Европы и также получившим у нас распространение, не успело в полную силу сложиться и развернуться. Люди, стремившиеся к такому синтезу, смогли вплотную к нему подойти и приступить к реализации, но революция и последующая моноидеология убили все эти попытки.

А. С. Хомяков, И. В. Киреевский, К. С. Аксаков, К. Н. Леонтьев отчетливо поставили эту проблему. Но дело в том, что России надо было выбирать: или учитывать базовые особенности формирования и существования русской культуры и, естественно, пытаться соотносить их с особенностями западной культуры, или их похоронить прочно и окончательно.

Кризис советского мировоззрения, пытавшегося в условиях России реализовать идеи марксизма, возникшего на европейской почве и в условиях европоцентризма как средство решения именно европейских социально-политических и культурно-исторических проблем, свидетельствует о том, что данная проблема по-прежнему остается актуальной. Для ее успешного решения приходится возвращаться к истокам ее формирования, где неизбежно возникает яркая и неординарная фигура А. С. Хомякова.

В. И. Большаков

Историософские воззрения А. С. Хомякова и современность

Если А. С. Пушкина способен постичь каждый вдумчивый читатель, не пожалевший труда на изучение его литературного наследия, хотя все равно остается тайна о пророческом содержании творчества поэта, то А. С. Хомякова постичь в одиночку невозможно, возникает необходимость организационно-научного оформления хомякововедения как особого направления русской богословско-философской и литератураведческой мысли. Отсутствие на сегодняшний день такого сообщества, поддержанного на государственном, академическом и общественном уровнях, – это наша беда. Она проявляется во всем, в частности в освоении нами центрального понятия русской соборности, которую А. С. Хомяков понимал как проявление благодати Божией, а не человеческого устроения. Можно услышать противоположные мнения о русской соборности – от признания за ней всякого коллективного действия, которое может скатываться к отождествлению с коллективным идолослужением, рассмотрением ее как отвлеченного идеализированного трансцендентного понятия, не имеющего реальной социальной проекции в современной действительности.

Философское осмысление истории – одно из древнейших проявлений человеческой мысли, выраженной как богословское учение в своем завершенном сакральном виде в христианском учении, однако в последнее столетие это направление получило бурное развитие в связи с широким распространением и особенно с кризисом позитивистской теории.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Практика Карма-Йоги
Практика Карма-Йоги

Эта книга состоит из восьми частей. Первая часть посвящена йоге служения. Во второй части речь идет о вселенских законах. В третьей части рассказывается о том, что такое свадхарма. Повелевать Природой путем правильного осуществления пурушартхи (свободы воли) ― тема четвертой части книги. "Карма и реинкарнация" — так называется ее пятая часть. Здесь описаны различные виды кармы. В шестой части книги говорится, что начинающие духовные искатели должны уметь сочетать работу и медитацию. Седьмая часть книги называется "Карма-йога в Бхагавад-гите". В восьмой части предлагается несколько поучительных и вдохновляющих историй, которые показывают, как на практике применять все изложенное в этой книге. В приложении к книге — руководство по ведению духовного дневника, который очень помогает в практике карма-йоги, а также словарь санскритских терминов.

Свами Шивананда Сарасвати

Религия, религиозная литература
Афонские рассказы
Афонские рассказы

«Вообще-то к жизни трудно привыкнуть. Можно привыкнуть к порядку и беспорядку, к счастью и страданию, к монашеству и браку, ко множеству вещей и их отсутствию, к плохим и хорошим людям, к роскоши и простоте, к праведности и нечестивости, к молитве и празднословию, к добру и ко злу. Короче говоря, человек такое существо, что привыкает буквально ко всему, кроме самой жизни».В непринужденной манере, лишенной елея и поучений, Сергей Сенькин, не понаслышке знающий, чем живут монахи и подвижники, рассказывает о «своем» Афоне. Об этой уникальной «монашеской республике», некоем сообществе святых и праведников, нерадивых монахов, паломников, рабочих, праздношатающихся верхоглядов и ищущих истину, добровольных нищих и даже воров и преступников, которое открывается с неожиданной стороны и оставляет по прочтении светлое чувство сопричастности древней и глубокой монашеской традиции.Наполненная любовью и тонким знанием быта святогорцев, книга будет интересна и воцерковленному читателю, и только начинающему интересоваться православием неофиту.

Станислав Леонидович Сенькин

Проза / Религия, религиозная литература / Проза прочее