А «Скорая» уже едет (сборник)

– Приступим к чему?

– К разговору. Я хочу задать вам несколько вопросов, после чего вы можете продолжать свой отдых.

– Послушайте, зачем вам вопросы, когда вы и так все можете… не знаю, просканировать, что ли? – ехидно спросил я, убирая ручку в нагрудный карман.

«Чебурашка» нетерпеливо отмахнулся тонкой рукой, украшенной серебряной цепочкой.

– Это не совсем то, что вы себе представили. Мыслескольжение не является самодостаточным методом. Ну… даже не знаю, как сказать, чтобы вы поняли. Это все равно, что читать технический справочник без иллюстраций, полный специализированных и, в большинстве своем, чуждых вам терминов. Иное дело – разговор с техником, работающим и способным разъяснить все простыми и доступными словами.

– Логично, – нехотя согласился я.

– Отлично, – улыбнулся гость. – Видите ли, все дело в том, что я давно изучаю вас, как вид, в совокупности вашей жизнедеятельности в условиях замкнутого пространственного ареала[39].

– Как-то сухо звучит, – заметил я. – Словно речь идет о колонии микробов на питательной среде, ей-Богу. Что вы подразумеваете под замкнутым ареалом?

– Вашу планету, разумеется. Вы живете только в ее пределах, не имея выхода во внешнюю среду.

– А космические полеты? Вы недостаточно подготовились, изучая нас, Чебурашка. Мы, к вашему сведению, уже в космос летаем.

– Ах, это… – мой посетитель искренне рассмеялся. – Это такие мелочи, о которых даже не стоит упоминать. Недалекие вылазки на ближнюю орбиту с черепашьей скоростью – это, простите, достижение настолько малое, что им можно пренебречь.

Я невольно бросил взгляд в темноту окна, где, невидимый сейчас за высаженными магнолиями и акациями, белел в темноте каменной бюст, стоящий возле аккуратной клумбочки с нераспустившимися еще цветами.

– Наша подстанция находится на улице, названной в честь первого человека, вышедшего в космос. Неподалеку отсюда его памятник. Вы бы повежливее о покойном…

«Чебурашка» склонил голову, тряхнув светлыми прядями.

– Прошу меня извинить. Я не имел цели оскорбить ни его, ни вас. Но, все же, вернемся к нашему разговору. Вы не против?

– Только за, – я демонстративно покосился на часы, щелкавшие секундной стрелкой на отделанной серо-белым кафелем стене. – Глаза слипаются, знаете ли…

– Замечательно. В принципе, моя научная работа достаточно подробно смогла описать вашу жизнедеятельность. Истории государств, войн, открытий, достижений – все это мною изучено, систематизировано и классифицировано в соответствии с основной теорией.

– Это какой же? – заинтересовался я.

– Простите, не могу сказать. Это информация, которая не должна быть разглашена – ибо исказит ход… ммм, эксперимента.

– Ну-ну…

– Я работал, так сказать, с готовыми материалами, полученными путем… э-ээ, разведки, слежения… ну, иными словами, не имел прямого контакта с объектом изучения. Так вот, меня смутило несколько моментов, которые не укладываются в теорию – и подробный анализ полученных данных ничего не дал. Поэтому я принял решение – довольно рискованное решение – поговорить с человеком непредвзятым.

– Так говорите же!

– Меня заинтересовал один момент, нарушающий стройность вашего морально-этического базиса.

– Господи, сколько замудренных слов на ночь глядя, – скривился я. – Вы не в аудитории, профессор. Выражайтесь яснее.

– Ценность человеческой жизни, – разделяя каждое слово, произнес «Чебурашка». – Права человека. Их объявленная и фактическая реализация.

Я вздохнул, обмякая на столе. Уж в чем я не силен, так это в вопросах философии и права. Даже в училище лекции прогуливал, чтобы не мешать храпом остальным…

– Понимаете, возникает, как вы выражаетесь, нестыковка. Ваша теория говорит – жизнь человека бесценна. Ваша практика характеризуется постоянными войнами, истреблениями большого количества людей, пытками, убийствами. Ваша теория утверждает, что спасение жизни – первейшая обязанность и наивысшее благо, практика отмечает сотни умирающих ежедневно от того, что их просто никто не собирался спасать. Я прав?

– Все так, – не счел нужным спорить я. – Теория часто расходится с практикой.

– Более того, – не дал себя сбить Чебурашка, – по дороге сюда, возле дома с надписью «Гагарина, 16» на стене я видел лежащего на лавке мужчину… кажется, он был бездомным, судя по тому, что ночевал вне согретого должным образом помещения, а также одежда, которая была на нем…

– И? Вызвали бригаду?

– Нет, просто удивился общественному неучастию. Долго ждал прохожих, но их не было. Стучал в двери домов – мне не открыли. Я остановил двух человек в одинаковой одежде, занимающихся охраной правопорядка, судя по форме, оружию и нагрудным знакам, указал им на этого мужчину… почему вы смеетесь?

– Извините, – покаялся я, с большим трудом сгоняя улыбку с лица. – Дальнейшее мне уже известно. Данные охранники правопорядка в одинаковой форме сначала проверили ваши документы, потом, коль вы здесь, а не в «обезьяннике», сочли их не фальшивыми, после обнюхали вас, а потом посоветовали вам идти своей дорогой, и не мешать людям работать.

– Вы как будто присутствовали при разговоре!