А Старый пират…

Дома стоят полночными террасами,
Комодами, буфетами, и кассами,
Их окна лампами электро-минимальными
Парят над улицами аморальными.

Дома космическими кораблями
Висят, торчат, и высятся над нами,
А мы проходим, словно тараканы
Сквозь арки улиц, щели и капканы
Злых переулков, где коробок стая
Стоит разнообразно поникая…

Ещё река там, за спиной у зданий,
Течёт особой формой наказаний,
Она, таинственная, нет в реке воды,
В ней есть лишь яды, черви и гады…

Если Вы червь, то в три часа утра
Вам заползать на пьяного пора,
В дыхательное горло путь держать,
Как можно глубже, дальше заползать…

Если Вы гад, и гад членистоногий,
То стоит Вам найти подъезд убогий
И ждать там шлюху, девку отупелую
И сжать её там совершенно белую…

Если Вы Волк, то в три часа утра
Вам прыгнуть на прохожего пора
Перекусить злокозненную шею
И кровь лизать… я, впрочем, не умею…

Дома стоят, мигают и моргают,
К ночным злодействам нас располагают…

* * *

Я предлагал этим женщинам бессмертие,
Но бессмертие было им не необходимо,
Они нуждались в деньгах и славе,
Даже моя любовь не была им нужна…

Славу я дал им, денег не смог,
Какие деньги у пророков с поэтами!
Они были красивы и неприятны
И потому приходили и уходили
О, эти мои женщины!
Воистину, жизнь моя — проходной двор…
Ни одна из них не любила меня так,
Чтобы обнять и плакать,
Все они меня вампиризировали…

[Я написал «обнять и плакать»?
Какая оплошность! Можно подумать,
Что я хотел бы чтобы меня жалели?
Меня? Жалели? Язык оскользнулся мой знать.]

Буря

Всю ночь здесь буря бушевала,
А утром снег ещё пошёл,
От ветра южного качало
Мою квартиру, как престол

Царя, которого свергает
В порыве диком злая чернь,
Но царь престол не покидает
Сидит, сыновен и дочернь.

Вцепился в трон, немеют пальцы,
Так дул мне ветер в три окна,
Как будто злобные малайцы
От пальмового от вина,

От изумрудного бетеля
Все впали в амок, триста душ!
Как будто яростный, к постели
Жены неверной прибыл муж!

Так дуло в декабре и выло,
Под тридцать метров ветер был,
Я видел, баржа — проходила
Москвой-рекою. Тупорыл

Буксир тяжелый плоским телом
Утюжил воду навсегда
И думал я: — За коим делом?
Нужны мне все мои года?

Мой горький опыт наслажденья,
Мой страстный опыт без штанов?
К полудню рёк мне дух сомненья
«Умом и духом ты здоров!

И будешь продолжать питаться
Из юных девок сок сосать,
Вампиром старым наливаться,
Как клоп, какая благодать!»

Спасибо буре. Просветлила!
Спасибо буре. Сгоряча
Наотмашь по щекам мне била
(По окнам) — тем меня леча!

Комсомолка