А тебе слабо?

– Почему? – я, не думая, встряхиваю её совсем легонько. Мне как будто хочется, чтобы её слова вернулись обратно. – Я тебя люблю. Скажи, почему мне нельзя это говорить?

– Потому что ты меня бросишь! – кричит она.

Её грудь вздымается, как от быстрого бега. Я ещё крепче держу её. Дождь хлещет по поверхности пруда, по деревьям, заключает нас в кокон, непроницаемый для всего остального мира.

– Я не смогу.

Никогда. Бросить её было бы равносильно тому, чтобы оторвать себе руку. Я ещё никогда не был влюблён. Я только думал, что люблю, но это было не так. Вот это всепоглощающее, непреодолимое чувство – это и есть любовь. В ней нет ничего идеального, она чертовски сложная и пугающая. Именно такая, какая мне нужна.

Бет отскакивает назад, под проливным дождём мне трудно удержать её мокрые руки, но я стараюсь изо всех сил. У меня болит сердце. Бет опять делает это. Уходит. Отчаяние сводит мои мышцы. Если она уйдёт, я потеряю её навсегда, а я не могу. Только не теперь, когда я только что её нашёл.

– Не уходи от меня.

– У меня бродяжья душа, – Бет вырывает свои руки и пятится назад. – У нас всё равно ничего не получится.

Почему она всегда утекает сквозь пальцы?

– Бет, это ты меня бросаешь. Ты, а не я.

Она сгибается пополам, обхватывает руками свой живот и продолжает пятиться.

– Прости.

Слепая ярость поднимается откуда-то изнутри и в мгновение ока овладевает мной. Я не проиграю, я не потеряю её. Бет поворачивается и бежит в лес. Она быстра, но я быстрее. Я хватаю её за ремень, разворачиваю к себе лицом, запускаю пальцы в её мокрые волосы и целую.

У неё вкус дождя, от неё пахнет смятыми лепестками роз. Мне неважно, что она не отвечает на мои поцелуи. Я ищу её губы своими губами, прижимаю её тело к своему. Я люблю Бет, и она должна это знать. Знать разумом. Но что ещё важнее – знать сердцем.

Её пальцы легко дотрагиваются до моей шеи, я чувствую вкус её тёплых губ. Она откликается не сразу, но вскоре робко целует мою нижнюю губу. Потом Бет наклоняет голову, и мы оба открываем губы. Её язык прикасается к моему, и мир вокруг нас взрывается в ослепительной вспышке. Её пальцы зарываются в мои мокрые волосы, она вжимается в меня всем телом. Бет шарит руками по моей спине, а мои пальцы жадно ласкают нежные изгибы её талии, спускаются ниже, скользят вдоль её бёдер. Я её не брошу. Я её не отпущу. Никогда. Я её люблю.

Бет хрипло хватает ртом воздух, потом обеими руками наклоняет мою голову к себе. Я осыпаю поцелуями её шею, наслаждаюсь волшебным вкусом её кожи.

Но вот её руки падают с моей груди, сжимаются в кулаки. Бет с силой отталкивает меня и делает шаг назад.

– Я не могу это сказать!

И она убегает от меня в дождь.

Я смотрю на монитор компьютера с десяти часов. Сейчас одиннадцать, а я всё смотрю. Курсор мигает. Слова не приходят. Я должен принять решение. Чем закончится история зомби Джорджа и человека Оливии? Они полюбят друг друга и будут вместе или Бет права? Неужели я втянул своих героев в нечто настолько невозможное, что ни один читатель в это не поверит?

Снова вибрирует мобильный. Я с надеждой смотрю на него. Может быть, это Бет? Устало оседаю на стуле. Это Гвен. Опять.

Почему не отвечаешь?

Потому что я не влюблён в тебя. А ты не привыкла, чтобы тебя отвергали. Я тоже не привык отвергать, поэтому своим непрекращающимся потоком звонков и сообщений Гвен безжалостно проворачивает нож, воткнутый мне в шею. Я люблю другую девушку, а она меня не любит.

Часть меня хочет ответить Гвен и вернуть свою прежнюю жизнь. Тогда всё было просто. Не было боли, не было ничего непонятного. Всё было ясно распланировано. Идеально.

С виду – да. Но разве я могу забыть, что внутри всё было в полном раздрае? Мои родители. Марк. Мы с Гвен. Лейси. Интересно, у Криса всё тоже в раздрае? А у Логана? Сколько вокруг людей, прячущихся за фальшивыми фасадами? Сколько людей притворяется не теми, кто они есть на самом деле? Или даже так: скольким из нас хватает мужества быть собой, несмотря на мнение окружающих?

Я выключаю монитор и верхний свет, стягиваю майку и ложусь в кровать, хотя знаю, что не усну. Сильные чувства тоже имеют свою обратную сторону – они несут боль, которая сейчас пожирает меня без остатка. Тупая мучительная боль пульсирует в висках.

Дождь монотонно барабанит по крыше. Грозовой фронт, который должен был накрыть нас только завтра, пришёл сегодня и обрушился на город. В глубине души я не хочу, чтобы дождь кончался. Это был наш дождь – мой и Бет.

– Можно войти?

Я вскакиваю при звуке нежного голоса Бет, доносящегося из-за открытого окна. Дрожащими пальцами выставляю москитную сетку, она ударяется о стену и падает на землю. Я протягиваю руку и помогаю ей перекинуть через подоконник сначала одну ногу в насквозь промокших джинсах, потом вторую.

Тусклый дисплей моего будильника бросает таинственный голубой отсвет на Бет, дрожащую около окна. Мокрые волосы облепляют голову, одежда прилипла к телу. Капли дождя стекают по её лицу, зубы выбивают дробь.

– Я д-должна б-была т-тебя ув-видеть.

– Вот, вытрись этим.