А у нас во дворе (СИ)

   Вынырнула из сна точно из глубокого омута. Открыла глаза. Кругом царила непроглядная ночь. Шевелиться трудно и неудобно. Кровать узкая, для сколиотиков. Подушка плоская, шея затекла. Дежа вю? Э-э-э... вспомнила. Попытка номер два. Чем закончилась первая? Убей, не вспоминалось. Что ж, начнём сначала. Кровать узкая и жёсткая. Значит, не дома? В больнице, кажись.

   - ы-ы-ы-ы...

   - Пришла в себя. Будем надеяться, окончательно, - голос казался отдалённо знакомым. Когда-то уже слышанным. - Аня, галопом за Сиротиным.

   Точно, больнице. Вроде, один раз здесь уже просыпалась. Хотела позвать маму и не смогла. Ну и как я здесь оказалась? Надо вспомнить. Надо непременно вспомнить. Фильм у Воронина по видаку смотрели под новый год - "Вспомнить всё". Шварцнегер в главной роли. Или Сталлоне. Запамятовала.

   В голове под звон и жужжание сформировалась картинка: я швыряю сигаретами в Воронина. Ах, какая прелесть, какое наслаждение. Эй, киномеханики, отмотайте назад, плиз-з-з, сделайте больной девочке повтор. Хочется ещё посмотреть на кривящееся Славкино личико.

   Вместо повтора замаячила новая картинка: наш коридор, вешалка с одеждой, ругающий меня Шурик. За что ругал? В чём я опять провинилась? И ни тебе шпаргалки, ни звонка другу, ни помощи зала. Дверь скрипнула, прозвучали быстрые шаги.

   - Владимир Петрович, вы просили, как очнётся...

   - Да-да, помню, спасибо, Ирина Евгеньевна. Ну-ка, что тут у нас?

   Прохладные твёрдые пальцы прошлись пианинно по моему лицу, голове, шее. Ого, да голова забинтована? Лихо я... Мне подняли руку, согнули ладонь, затем ногу в колене. Медленно и не лучшим образом. Затошнило. Здрасьте, приехали! Интересное кино. Во всех смыслах. Что за врач такой? Ночью на ощупь осматривает. Хрень полная, махровая.

   - Тоня, ты меня слышишь?

   - ы-ы-ы-ы...

   - Всё, всё, понял. Молчи, после скажешь. Значит, так, Ирина Евгеньевна, колоть будете...

   Ей-богу, хрень, в натуре. Или я просто не догоняю. Свет почему не зажгут? И спать снова хочется. Так ведь ночь, чудилка картонная, все вокруг спят. Может, поэтому они свет и не зажигают? Спать не стану, фигушки. А то опять всё забуду. Пока не вспомню, как здесь очутилась, что со мной, не дам себе спать. На чём я там остановилась? Коридор, Шурик ругается...

   Из-за чего на меня ругался Шурик? Я не пошла в видеосалон... Нет, вроде, не за это. Мы куда-то с ним потом пошли. Куда? Память выплюнула не картинку, а слово. Аптека. Хо, зачем мы туда шли? Лекарства мне покупать? Не шли, бежали. Ага, рысью. Кстати, где мои тапочки? Французские, с помпонами. Так и знала, что им ноги приделают. Я бежала в тапочках, не успела переодеться. Я ими похвастать собиралась? Перед Лавровой. У неё стопудово таких нет. Получается, к Лавровой бежала. Что-то не выплясывается. Либо Лаврова, либо аптека. На пустыре Танечке делать нечего, а лично у меня там периодически дела находились. Какого мы замечательного воздушного змея запускали с Фроловым на пустыре в двенадцать лет. Змей, правда, был самодельный, неказистый. Зато раскрасили мы его во все цвета радуги и хвост приделали длиннющий. Супер. У Шурика тоже всегда находились интересные дела за аптекой. Зачем же мы с ним туда бежали? Кого-то били. Верно. Там кого-то били, и мы торопились на зрелище, как древние римляне на бой гладиаторов. До чего мы с Шуриком, оказывается, кровожадные. Фу-у-у...

   Правую руку мне развернули, вытянули из сгиба локтя занозу. Чёрт, я и не заметила, что у меня в руке иголка торчала. Как это называется? О, вспомнила, капельница. В крутую больницу я, видно, угодила. В сплошной темноте персонал двигается, работает. Профессионалы, блин.

   Так, на чём я остановилась? Мы с Шуриком бежали к аптеке посмотреть... Сколь мучительно вспоминать! Башка трещит, хоть застрелись. Итак, у аптеки кого-то били, и мы бежали поглазеть. Нет, не глазеть...

   Всплывали мутные обрывки того вечера, в которых с кондачка не разобраться. Остановка, красная кирпичная стена, точнее, угол. Шурик кричит. Спасать...

   Ух, аж пот прошиб. Кого-то били, и мы бежали спасать. Так? Кажется, так. Кого-то из знакомых? Кого? Славку. Били Воронина. Ну, да! Из-за кого ещё я могла рысью и в тапочках? Господи, из-за Логинова. Из-за Серёги могла и босиком... Только Логинова бить сроду никому не взбрендит. А Лёньку, Геныча? Нет, скорее всего, били Славку. За что? Не вспоминалось. Не вычислялось логически.

   Может, поспать? Очень хочется. После само вспомнится как-нибудь. Странно, мы бежали спасать Воронина, а вместо него ударили по черепушке меня. Что дальше? Ну, как же, ведь я треснулась головой о стену. О красную, с цементными заплатами на месте выкрошившихся кирпичей, разрисованную идиотскими надписями стену аптеки. Хм, вспомнила таки... кое-что. Уже легче.