А утром пришел Фо…

Петрович вопросительно взглянул на меня.

– Я прочел твой дневник. Нашел в кабинете полковника Светлова в бывшей санчасти.

– Вот оно что… – пробормотал он. – Ну, тогда ты наверняка помнишь, чем он закончился – последнюю запись. Я сказал одному из подопытных солдат…

– Русову.

– Да, ему… сказал, что утром придет некий Фо. Якобы туман – это живое существо и оно недовольно тем, что люди его используют. И этот самый Фо явится, чтобы покарать нечестивцев. Я надеялся, что эти несчастные солдаты призовут иллюзию, которая уничтожит все и всех и тем самым прекратит эти жуткие эксперименты. Но я и подумать не мог, к чему это приведет…

Петрович помолчал. Видимо, воспоминания причиняли ему боль. Он продолжал:

– Вскоре на рассвете солдаты повели себя странно: они все разом вышли из казармы и, не обращая внимания ни на какие команды, направились в сторону экспериментальной лаборатории – склада, как вы его называете. Их будто вела какая-то неведомая сила. В тот момент они, как никогда, походили на армию зомби. Те из офицеров, кто пытался силой остановить их, падали, держась за голову, испытывая страшную боль. Мы видели, как солдаты вошли в лабораторию и как закрылись за ними ворота. А к вечеру нахлынула волна тумана – и… появились монстры! Все произошло очень быстро. А потом туман ушел, словно его и не было, оставив истерзанные трупы и руины воинской части. В живых остался только, как недавно выяснилось, профессор Светлов. Ну и я. Да и то термин «в живых» ко мне вряд ли подходит. Ведь я тоже всего лишь порождение фантазии. Как ты правильно выразился, такой же монстр, созданный коллективным разумом этих несчастных. С тех пор так тут и живу, не в силах ни уйти отсюда, ни умереть – фантазию ведь нельзя убить, ее можно только забыть.

Рядом раздался треск. Я обстрелял выскочившую из тумана черную тварь.

– Зря я вспомнил о чудовищах, – встревожился Петрович. – Мысли о кошмарах их влекут, как мух дерьмо. Даже мой препарат уже не справляется с твоими эмоциями. Надо торопиться.

Когда впереди в тумане возникло нечто темное, я замер, вскинув автомат. Однако Петрович прошел мимо и уверенно зашагал к этой черноте. Я осторожно пошел следом и… вдруг понял, что это наш ГАЗ-66! Он стоял, съехав в кювет, растопырив открытые дверцы. Подбежав к машине, я заглянул в кабину – никого, затем в кузов – тоже пусто. Теперь я заметил, что повсюду виднеются следы борьбы, на темно-зеленом металле зияют вмятины и дыры, по брезенту тянутся пять длинных рваных борозд – следы когтей. Увидев на земле у колеса кровь, я отвернулся. Так вот почему мы не дождались смены!

– Выходит, они не доехали всего каких-то пары километров, – с горечью прошептал я и ударил кулаком по ободранному борту машины.

– Прекрати, слышишь? – Петрович схватил меня за плечи и встряхнул.

Он обвел взглядом туман, за пеленой которого раздавались треск, скрежет, рычание, шипение… Я тоже насторожился: мне показалось или звуки стали ближе?

– Садись в машину и поезжай. – Петрович подтолкнул меня к кабине. – Так ты быстрее выберешься из тумана.

– А разве он сможет? – удивилась Адал.

– Смогу! – уверенно сказал я, забираясь в салон. – Рука немного болит, но я в состоянии вести машину.

– Вообще-то, я не это имела в виду… – начала она.

– Он сможет! – твердо перебил Петрович. Потом повернулся ко мне: – На повороте в Красновку не сворачивай. Езжай сразу до Погорска. Там еще нет тумана. Надеюсь, и не будет. Ну, давай торопись!

Я повернул торчащий в замке зажигания ключ, и двигатель отозвался знакомым урчанием.

– Ну, чего ты ждешь? – крикнул я Адал. – Поехали!

Она замотала головой, попятилась.

– Я не могу!

– Что значит «не могу»? Ты что, остаешься? Без тебя я никуда не поеду!

– Ты должен. Если ты останешься – погибнешь. Но я с тобой поехать не могу.

– Но почему? Что тебя здесь держит?

Она быстро взглянула на Петровича и опустила голову.

– Он не знает, да? – сказал тот. – Ты не рассказала ему!

– Я не смогла!

– Не рассказала что? – Я заглушил двигатель, выбрался из машины. – Что еще вы от меня скрываете?

– Олег, ты просто многого обо мне не знаешь… – В ее больших голубых глазах появились растерянность и испуг.

– Так расскажи. Я весь внимание!

– Сейчас нет времени. Если действие вещества закончится…

Бесполезная увертка!

– Или рассказывай, или поехали! Я не двинусь с места, пока не узнаю правду!

– Бывает такая правда, что уж лучше и не знать. – По щекам ее побежали мокрые дорожки.

– И все же я предпочитаю ее услышать!

– Что ты хочешь от меня услышать? – в отчаянии вскричала Адал. – То, что создал и меня?

– Ой, только не говори, что ты тоже… – усмехнулся я. И вдруг ужасная догадка мелькнула в голове. Я даже побоялся произнести это вслух – слова застряли у меня в горле. Но Адал закончила за меня:

– Да, и я тоже!

– Нет! – Я мотнул головой. – Не может быть!

– Ты ведь догадывался об этом. Причем уже давно, – с горечью сказала она. – Просто боялся себе в этом признаться. Я эрв, Олег. Всего лишь плод твоей фантазии.

– Но… как такое возможно?