А в доме кто-то есть, хоть никого нет дома

В глубине души, быть может, даже не осознавая всю омерзительность происходящего, дед радовался тому, что у его дочки – астма, у зятя – тромбы, а у мужа внучки – ожирение.

Да, дед мечтал их пережить. Пережить всех. И они чувствовали это. Чувствовали, но продолжали его любить. Каждый по-своему.

Единственный, кто в силу возраста сохранял в этой ситуации нейтралитет, – правнук. Для паренька Василий был как инопланетянин.

В жизни мальца он также внезапно появлялся, как и исчезал. Именно в правнука, как в самое слабое место семьи Егоровых, и решил сегодня ударить дед.

– Вот так, Володейка, война! Война, будь она не ладна, – кряхтел старик, подсаживаясь к мальцу на диван.

– Дедушка, а папа сказал, когда ты уйдешь на войну, он перенесет мою кровать в твою комнату. Кровать и игрушки.

– А ты хочешь, чтобы я ушел?

– Ты же сам сказал, что пойдешь.

– Сказал (небольшая пауза). Сказал, а сам думаю: а как же мой Володенька будет без своего любимого дедушки?

– Не знаю. Мама с папой что-нибудь придумают.

– Что придумают? (Удивленно.)

– Что-нибудь.

– А что тут можно придумать?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю (задумчиво).

Внучка (с кухни). Дед, ты ужинал?

Дед. Не помню (еле слышно).

Внучка. Иди, поешь. Поешь, пока горячее. Рюкзак я твой обратно в шкаф убрала. Завтра соберешься на войну, снова достанешь.

Дед. Хорошо (растерянно).

Внучка. Я там у тебя одну банку тунца выложила. С картошкой приготовила.

…Сижу и думаю. И чего старик мается? Нормальная ведь семья. Какая война к чертям собачьим! Мать вон говорит, в магазинах краски для волос нет, и цена на гречку опять вверх поползла.

Перебесится старая гвардия. Перебесится…

Январь-февраль 2015 года

Да уж

Три сотни объявлений и ни одного подходящего варианта. Можно представить, у нас не захолустье, а мегаполис какой-то. Страшно подумать. Однушка – миллион девятьсот! И это вторичка на окраине. Жена, видя, что меня уже начинает потряхивать от соседства с ее бабкой, заговорила об ипотеке. Ипотека… Как говорил мой начальник: «Ипотека – это первый шаг к бессмертию!» А я не хочу жить вечно. Прикинул переплату – волосы дыбом. На эти деньги можно «трешку» в центре купить. А что, если со мной что-то случится? Что будет с женой и детьми? Не нужно быть астрологом. Мне тридцать пять. Срок кредита – двадцать пять лет. Средняя продолжительность жизни мужика в России пятьдесят девять лет. Получается, последний год жена одна будет тянуть это ярмо. Хорошо еще, если из детей что-то толковое получится. Хотя одного этого мало. Будут ли помогать в старости? А то бросят доживать, и тяни, как знаешь. Одна надежда, что бабка скоро умрет. Хотя смотрю я на нее – лет пятнадцать еще нервы помотает. Крепенькая. С характером. Даже как-то не по себе. Подумать только. Я к тому времени разменяю шестой десяток. Шестой! И только жена со своими причитаниями:

– Понимаешь, она меня в садик и школу водила, с ребятами помогала нянчиться (пауза). Ты просто ее не любишь. Не любишь, и она это чувствует.

– Да, не люблю. Не люблю и ничего не могу с собой поделать. Но в отличие от нее я публично не выражаю свою неприязнь. Тебе было бы приятно день да через день слышать в спину – «козлина безрогая».

– Она думает, что ты ее не слышишь.

– Вот только не надо мне!.. Все она знает. Знает, что ты не даешь мне ее одергивать. Вот и пользуется.

– Так скажи ей.

– Что сказать?

– Перестаньте меня обзывать, Екатерина Петровна.

– И что изменится?

– Ничего. Она же видит, что ты мне не помогаешь. Сидишь дома, ничего не делаешь.

– Я правильно понял? Ты обвиняешь меня в чем-то? Ты хочешь, чтобы я по улицам шатался, что ли? У меня работа такая. Сегодня есть дела, завтра – нет.

– У тебя офис. Сиди на работе. Не мозоль старухе глаза. А то уже все родственники считают тебя тунеядцем.

– А ты с ними согласна?!

– Нет.

– Тогда какого черта наезжаешь?

– Извини.

– Давай, ты еще бунт устрой (пауза).

– Может быть, нам снимать квартиру?

– А смысл? Аренда – тот же аннуитетный платеж.

– Тогда давай ипотеку (пауза). Чем мы хуже Шваревых? Ты уж как-нибудь, дорогой, поживи подольше.

– Поживешь с вами (пауза). Ладно. Завтра схожу в банк. Узнаю.

– Ты только на бабушку не обижайся. Она просто старенькая.

– Да ну ее!.. Не напоминай лучше.

– Поверь, она тебя тоже любит. Любит, только по-своему (пауза). Наверное.

– Да уж.

2 мая 2014 года

Записки адвоката Коньякина

Светоч

Каждый день должен приносить копейку. Каждый. Хорошо, когда ты на государственной службе. Копейка сама капает. А раскладываешь ты пасьянс или бороздишь Интернет – никого не волнует.

Другое дело, когда работаешь сам на себя. Хочешь не хочешь, а приходится крутиться. Я адвокат. Не плохой, не хороший. Звезд с неба не хватаю, но и в хвосте не плетусь.

Январь. Относительное затишье. До зарплаты почти месяц. Люди после праздников, как сонные мухи. Вроде бы за грабеж мужика привлекают, так сказать – взяли за ж. пу, а он сидит – сопли на кулак наматывает.

– И что вы мне посоветуете?

– Вину признаете?