А. В. Жвалевский. Сборник

А дальше Ваня не дослушал, потому что его под дверью кабинета нашла няня и увела в детскую, журя за то, что слушает взрослые разговоры.

– А какие мне разговоры слушать? Детские, что ли? – обиделся Ваня.

Он очень расстроился, что так и не дослушал, как же можно положить в банк ёлочные шарики…

Но в это Рождество все традиции полетели в тартарары. Как только Сергей Иванович с супругой вошли в дом, на них тут же набросился Ванечка. Он быстрее ветра нёсся вниз по лестнице и с разбегу запрыгнул дяде на шею.

– Дяденька Серёженька, милый! Я знал! Я так её хотел! Я даже никому-никому больше про неё не рассказывал!

Слегка сбитый с толку дядя, обхватив Ваню поудобнее, вошёл в гостиную и обомлел.

На полу были выложены маленькие рельсы, а на них стоял крохотный паровозик. Несчитаное количество запасных частей лежало в огромной коробке, которая стояла посреди комнаты.

Все дети и взрослые стояли вокруг и молча наблюдали это великолепие.

Светлана первая заметила брата.

– Ну, дорогой… Я даже не знаю что сказать. Ваня весь дом в семь утра поднял криками. Мы сбежались сюда, думали, случилось что. А он сидит на полу, в пижаме, босой, коробку обнял и всё говорит: «Я знал, я знал…» Когда вы с ним успели договориться? И где ты взял это чудо?

Маша смотрела на мужа с недоумением, остальные с любопытством. Всем было интересно, где он взял такую замечательную игрушку.

Сергей Иванович пытался по глазам сестры прочесть, разыгрывает она его или просто хочет скрыть от мужа дорогую покупку. А Маша пыталась то же самое выяснить по глазам мужа. Только по ним разве что поймёшь? Вроде серьёзные-серьёзные, но иногда вдруг промелькнёт в уголке какой-то чёртик. А может, и не чёртик, а птёрк или охля.

Так в тот вечер никто ничего и не понял. Дяде Серёже и не особенно до разбирательств было: остальные племянники и племянницы повисли на нём и требовали себе кто необыкновенную куклу с малиновыми волосами, кто целую армию солдатиков, кто живого котёнка.

– Всё будет! – только успевал кивать Сергей Иванович. – Всенепременнейше. Никого не обидим. Всех одарим.

И все дети сразу ему верили, потому что дядя Серёжа никогда никого не обманывал. По крайней мере, никого из детей.

Жена даже упрекнула его, когда суматошный вечер остался позади:

– Что ж ты им наобещал? Как ты это всё выполнишь?

– Ничего, Машенька, – ответил Сергей Иванович, – что-нибудь придумаю. Ещё год впереди. Да они всё позабудут за год, дети ведь.

А сам ещё долго лежал и смотрел в потолок.

До того долежался, что увидел вдруг на потолке птёрка. Птёрк сидел один-одинёшенек и грустил. Увидев, что Сергей Иванович его заметил, птёрк приветственно помахал хвостом и выпустил из лапки какую-то искру. Морозов в ответ подмигнул и подумал: «А ведь я уже сплю».

Прошёл год…

Из истории

Новый, 1913 год почти не отличался от нового, 1912 года.

Всё те же самовары да редкие автомобили.

И Санкт-Петербург был всё тем же столичным городом. Открыли первую в городе световую рекламу. Провели первый матч по футболу между сборными Питера и Москвы (Питер выиграл!) Несколько роскошных дворцов построили. Несколько роскошных дворцов уничтожил пожар.

Игрушки по-прежнему мастерили вручную или в небольших мастерских.

А в общем – год как год.

И никто в России не догадывался, что наступает не просто 1913 год, а последний спокойный год в жизни империи…

Прошёл год, но дети ничего не забыли. Просто непонятно, почему взрослые считают, что дети так быстро всё забывают.

Нет, они забывают, конечно, всякую ерунду – как держать вилку или вернуться домой до темноты, – но важные вещи они помнят очень крепко.

Ещё за две недели до Рождества племянница Таня, дочь сестры Веры, отловила дядю Серёжу, который пришёл в гости, затащила его в угол и спросила:

– Ты про куклу не забыл?

– Куклу? – удивился дядя Серёжа.

Что ещё раз доказывает: это взрослые всё забывают, а на детей сваливают. Таня терпеливо вздохнула:

– Ну куклу. Ты в прошлом году обещал. Большая, с меня ростом. Глаза закрываются, руки-ноги гнутся. И обязательно с сиреневыми волосами.

– А-а-а, припоминаю. Только волосы, кажется, малиновые?

– Это в прошлом году малиновые были, а теперь мне нужны сиреневые. Я же выросла, понимаешь?

Дядя Серёжа понимал.

– Это я тебя проверял, – сказал он. – А так я всё помню.

Таня недоверчиво скривила губки.

– Ничего ты не помнишь, – заявила она. – Я тебе на бумажке запишу.

И она тут же, не сходя с места, написала на бумажке, которую вытребовала у дяди Серёжи: «Д?вочка съ сиреневыми волосами!»